Семейный мужчина - Джейн Энн Кренц Страница 48

— Все ошибаются, — спокойно ответила Кейти.

— Существует возможность того, что Люк прибыл сюда ради уничтожения «Гилкрист, инк.». Я убедила сама себя, что раз уж он приехал, то захочет стать частью корпорации и полноправным членом семьи. Но я могла ошибаться.

Кейти старалась выбирать слова.

— Не знаю, собирается ли он руководить компанией постоянно, но я не верю, что в его планы входит ее уничтожение.

— А почему бы ему не загореться желанием стереть корпорацию с лица земли? — Уголки губ Джастины печально опустились. — Откуда взяться его привязанности ко мне? Никто в семье меня не любит.

От изумления глаза у Кейти стали совсем круглыми.

— Джастина, как вы можете такое говорить?

— Это правда, Кейти. Ты сама все знаешь. О да, конечно, они терпели меня все эти годы, но только потому, что кошелек находился у меня в руках. Они приходили к ужину, когда я этого требовала. Посещали меня в день рождения и приносили подарки — из чувства долга. Но истина в том, что никто из них по-настоящему не любит меня. И довольно часто мне кажется, что Морин сейчас меня просто ненавидит.

— У нее нет ненависти к вам, — спокойно возразила Кейти. — Она вас боится.

Джастина нахмурилась.

— Боится меня? Какая глупость с ее стороны. Морин всегда не хватало твердости характера. Что, по ее мнению, я могу ей сделать?

Кейти сделала глоток чая.

— Не ей лично. Мне кажется, ее пугает то, что вы можете сделать с ее семьей.

— Совершеннейший вздор!

— Нет, не вздор, — твердо возразила Кейти. — Тридцать семь лет назад вы произвели на нее неизгладимое впечатление, когда выгнали из дома мать Люка и собственного сына. Все эти годы Морин изо всех сил старалась понравиться вам, чтобы из-за нее вы не поступили так же с Хейденом и вашими внуками. Все эти годы ваша невестка жила с тяжестью ответственности на плечах.

Джастина побледнела.

— О Господи. Ты говоришь серьезно?

— Да. И если хотите знать, у нее есть все причины для беспокойства. Вы никогда не были самой чуткой и понимающей свекровью.

— Потому что я никогда не принимала навязчивое пристрастие Хейдена к стеклу? — гневно взорвалась Джастина. — А чего от меня ожидали, когда я узнала, что он предпочитает тратить впустую время на искусство, вместо того чтобы исполнить свой долг?

— Вы могли согласиться с его решением, — мягко предположила Кейти. — Это жизнь Хейдена. И у него есть полное право распоряжаться ею по своему усмотрению. Вы же сами распоряжались собой.

— Почему ты так думаешь? — воскликнула пожилая женщина. Ее глаза горели яростью. — Хочу тебе кое-что сказать, Кейти. Этого я никогда не говорила ни одной живой душе. Мне никогда не хотелось взваливать на себя руководство «Гилкрист, инк.». Но, когда умер муж, мне было всего двадцать четыре года. Я оказалась одна с двумя сыновьями на руках. Все, что осталось от покойного, — убогий маленький ресторанчик на набережной, приносящий каждый месяц лишь убытки.

— Джастина, пожалуйста. Вам не следует объяснять мне все это. Я знаю всю историю. — Кейти опустила чашку на блюдце, подошла к креслу Джастины и, наклонившись, обвила руками напрягшиеся плечи пожилой женщины.

— Я работала день и ночь, чтобы заставить эту забегаловку приносить прибыль, — шептала Джастина. — Мне приходилось заботиться о моих мальчиках. Я вынуждена была найти какой-нибудь выход, чтобы они не голодали. И никогда бы не смогла пережить этот первый год, если бы надо мной не сжалились твои дедушка с бабушкой.

— Знаю. Они хотели вам помочь. Вы были молодой одинокой матерью, стремящейся проложить свой путь в жизни. Дедушка уважал вас. Он всегда уважал тех, кто тяжко трудится.

Джастина не отводила глаз от серой линии горизонта.

— Они давали мне советы. Присылали клиентов. Уговаривали моих поставщиков продолжать доставлять в ресторан продукты, даже когда я не могла оплачивать счета. Потом сами заплатили им, чтобы быть уверенными, что я получу все, что нужно. Я всем — и «Гилкрист, инк.»в том числе — обязана твоим дедушке и бабушке, Кейти. Они поддерживали мое дело весь первый год, пока ресторан не начал приносить доход.

Кейти улыбнулась про себя. Как типично для Гилкристов сверхдраматизировать события, включая и собственную благодарность.

— Мне кажется, что вы преувеличиваете. Корпорация так разрослась потому, чтобы вы упорно потрудились. Мои бабушка и дедушка поддержали вас на плаву тот первый год, но все остальное вы сделали сами.

— Я должна им куда больше, чем смогу когда-либо отдать, — продолжала старуха, словно не слыша слов Кейти. — Я пыталась. Господь — свидетель, это чистая правда. Но все развалилось, когда Торнтон сбежал со своей секретаршей.

Кейти напряглась.

— Вы хотите сказать, что устроили роман между моей матерью и вашим сыном, чтобы отплатить моей семье?

— Самое меньшее, что я могла сделать, — с тоской отозвалась Джастина. — Это бы всем принесло только пользу. Такой брак предполагал слияние двух сетей ресторанов. На свет появилась бы империя, удвоившая состояние обеих семей. Соединились бы Квиннеллы и Гилкристы. Все, казалось, уже устроилось.

— Мой Бог, — прошептала Кейти. «Гилкристы никогда не ограничиваются полумерами», — подумала она.

— Не знаю, куда бы нас все это привело, — продолжала Джастина. — Но получилось не так, как я планировала. А теперь, когда приехал Люк, всё вообще может пойти кувырком.

— Что касается Люка, то у него своя тактика. Нам остается только подождать и посмотреть, что случится дальше.

— Я не люблю ощущения, когда теряешь контроль над ситуацией, — пробормотала Джастина.

— Если вам нужен был кто-то, кого можно было бы контролировать, вам не следовало брать Люка на работу, — сказала Кейти. — Пытаться контролировать вашего старшего внука все равно что ехать верхом на тигре.

— Другими словами, это опасная поездка, но если мы попытаемся слезть сейчас, то нас всех сожрут?

— Боюсь, что так, — согласилась Кейти.

Вечером этого дня Люк и Зик подошли к коттеджу Кейти ровно в шесть тридцать. Поднимая руку, чтобы постучать, хозяин посмотрел сверху вниз на собаку.

— Веди себя приличнее, если хочешь, чтобы тебя пускали в дом. Не смей больше воровать оставшийся соус со стола в кухне.

Зик, державший в зубах миску, взглянул на Люка совершенно невинными глазами. Крупному зверю пришлось напрячь все свои силы, чтобы придать им такое выражение.

Люк решил, что нет никакого смысла читать нотацию собаке. Накануне вечером, когда они впервые ужинали у Кейти, Зик проявил явное пристрастие к соусу-престо. Мэтт положил ему немного в миску, и пес был на седьмом небе от радости. Он просто пристрастился к приправе. Когда никто не видел, Зик прокрался в кухню и смахнул кастрюльку с остатками соуса с кухонного столика. К тому времени, когда хозяйка сообразила, что произошло, кастрюлька уже опустела.