Замужем за олигархом - Ирина Лобановская Страница 47

Каховский покосился на жену. Недоверчивая… Умная… Это нечто… И по обыкновению проявляет дурацкую настырность. Раньше вроде такой не была…

— Постараюсь объяснить, — неожиданно сказал он. — Чтобы ты не приставала ко мне в дальнейшем с подобной ерундой. Я бросил все не после неудач, хотя ты, оценивая меня как неудачника, не ошиблась. Я плюнул, когда один человек в вузе заявил мне открытым текстом, что купить диплом нынче куда легче, чем протирать пять лет штаны на институтской скамье. А я — вечный непроходняк. Сподобился… До крайности замечательное, хотя и несколько ошарашивающее объяснение. В духе времени! Безупречная формулировка и сплошной позитив. Устраивает? Меня устроило на все сто процентов. Стало быть, в общем и целом могу и умею, но опять нагрелся на капитализме. Не выгорело… Продолжать не решился. Не хватило духу и сил. Без вариантов. Захочу — куплю и диплом, и кандидатскую. С докторской заодно. И давай лучше оставим все это за кадром и сменим тему.

Интересно, почему Каховского вдруг потянуло на откровенность?.. Решил рассчитывать на свои собственные силы. Абсурд… Он чересчур легко и быстро ломается, Наталья права. А жизнь… Жизнь сложилась лучше, чем он боялся, но хуже, чем ему хотелось… Сумма плюсов все же постоянно превышает сумму минусов.

На мгновение Михаилу стало жалко жену: такое у нее было опрокинутое, потерянное лицо.

— Тебе принести чай или кофе? — тихо и расстроенно спросила она.

— Чай, — попросил Михаил. — С сахаром. И с какой-нибудь таблеткой. На твой вкус. И позови, пожалуйста, Алину. Это нечто…

Снова внимательный испытующий Натальин взгляд из-под ресниц. Опять ее замкнуло на идиотских рассматриваниях! Ничего нового не намечается.

Алина влетела ветром и с размаху бросилась на тахту к отчиму.

— Тебе нравятся «Руки вверх»? — поинтересовалась она. — Я от них просто тащусь! Там поет один мальчик в лифчике! Очень крутой клип!

Мальчик в лифчике?! Михаил едва не застонал.

— Мне кажется, Алиночка, — осторожно начал он, — что у тебя не самый удачный подбор клипов. И может быть, ты слишком часто смотришь телевизор?

Надо поговорить с Натальей…

— А телевизор сам подбирает, что мне смотреть. — вполне логично объяснила Алина и радостно сообщила: — Завтра воскресенье!

Кто бы мог подумать… Очень сообразительный ребенок. Есть в кого…

— Ты удивительно проницательна, — заметил Михаил. — Стало быть…

— Yes! — пронзительно завизжала Алина, и Каховский снова начал бояться за свой слух. — Мы куда-нибудь опять поедем! Скажи «хор»!

Михаил неслышно вздохнул: вариант был единственным.

— И программа имеется? — спросил он, нисколько не сомневаясь, что у Алины есть и четко обдуманный план, и боевая готовность к действиям.

Только бы не санкционированный митинг…

— Имеется! — столь же звонко прокричала девочка. — Мы поедем за город! На пленэр! К кому-нибудь на фазенду!

Это было немногим лучше митинга. Дачи у Каховских-Калининых не было: не захотели возиться. Поэтому жену с дочкой Михаил обычно отправлял летом в Болгарию или Прибалтику, оставаясь на три месяца полностью свободным.

— Интересно, к кому? — растерянно спросил он. — Случайно, не знаешь? Неплохо бы подсказать… Сделай милость… Только не кричи, как укушенная мартышка!

— Ну, у тебя же есть приятели! — уверенно заявила Алина. — Мама говорит, что их очень много. Даже слишком. А как кричит укушенная мартышка?

Ах, мама говорит?! Что там еще говорит мама?

— Укусят — узнаешь! А это обязательно случится, если ты будешь продолжать лезть подряд во все клетки. Дай-ка мне со стола телефон, — попросил Михаил девочку, и она с готовностью принесла мобильник.

Каховский позвонил Митеньке. Тот нисколько не удивился, услышав голос Михаила, и сразу прервал его извинения.

— Ты ни от чего серьезного меня не оторвал и оторвать не мог, — спокойно объяснил повзрослевший мальчик-снегурочка. — Все то же самое: неплохие ликеры и симпатичная, ласковая девочка. Очень даже приятная. Ничего нового. И ничего такого, от чего нельзя было бы отвлечься. Я тебя слушаю.

Просьбу друга Дронов тоже воспринял без всякого удивления.

— Дочка Натальи? Это хорошо, — спокойно сказал он. — Завтра в любое время, когда тебя устроит. Я буду один. Дорога тебе прекрасно известна. И я очень рад, наконец, с тобой повидаться, роднулька. Живешь ты по-прежнему кувырком. Все мотаешься по нефтяным землям?

Видеться они перестали после высказывания Митеньки по поводу обязательности наказания.

Алина сидела рядом, болтала ногами и с интересом слушала разговор. Стало быть, «отл»…

— Мы едем завтра к дяде Мите. Yes? — спросила она, едва Михаил отключил телефон. — Вот видишь, а ты говорил, что некуда! А там есть лес и речка?

Современный ребенок замечательно ориентировался в жизни. Не слишком похоже на Наталью. Очевидно, исключительно веяние времени. Или влияние дедушки?

Выслушав, как всегда, бесконечные Натальины наставления, Михаил посадил утром Алину в машину, но, прежде чем опуститься на сиденье рядом с девочкой, повернулся к жене:

— Ты высказалась полностью? Вот счастье-то! Хоть какое-то. Сыпала словами без остановки… Тогда, будь добра, разреши, наконец, высказаться мне. Мы вернемся вечером. Как только — так сразу…

Он пристально, задумчиво посмотрел в Наташины довольно неудачно накрашенные глаза. Для кого бы это? А ты абсолютно не умеешь краситься, жена зубочиста! У Денисика получается значительно лучше.

— Можешь отдыхать от нашего присутствия и заняться собой. Покрасься в рыжий цвет и нарисуй совсем другое лицо. По-моему, у тебя есть чудесная возможность развлечься. Устраивает? На твоем месте я бы использовал ее на все сто. По обстоятельствам.

Правда, он больше всего на свете страшился именно подобной возможности, с ужасом думая о своем новом одиночестве.

Озадаченная Наталья молчала и, похоже, даже немного испугалась.

— Ничего кошмарного и сверхъестественного я тебе вроде не предлагаю. Отнюдь, — сухо добавил Михаил, садясь в машину. — Почему у тебя такое тухлое выражение? Это ты напрасно. Живи себе с миром… Ты совершенно свободный человек, но кажется, никак не можешь это до конца осознать… Всех благ!

Она слишком многого не могла осознать. И он тоже, до сих пор не подозревающий, что свой выбор жена сделала давно и навсегда. Зато Алина вполне осмысленно и радостно щебетала всю дорогу, показывая любимой Барби, почему-то отправившейся на пленэр без мужа и без друга, березки и сосны. Михаил уже начинал привыкать к детскому милому бесконечному лепету. Кажется, голосок падчерицы чем-то успокаивал, приводил почти в умиротворенное состояние, и окружающее раздражало не так остро. Это была очевидная и реальная замена. Устаканится…