Любовь по расчету - Пенелопа Стрэттон Страница 47

Софи с Берти поженились через два дня. Преподобный отец Дансфорд, убедившись в том, что его дочь выходит замуж за любимого человека, помогал местному пастору во время венчания.

— Она, бедняжка, так страдала без него, — признался он Дианте перед свадьбой. — Я пытался убедить себя в том, что все пройдет и что она найдет достойного человека. Но… — он вздохнул, — но сердце моей дочери выбрало именно его, а я не только служитель церкви, но и отец. Я не мог оставаться безучастным к ее страданиям. А потом мы узнали, что Берти поступил в армию. Несмотря на все то, что случилось, у него много хороших качеств. Поэтому я пообещал ей приехать сюда.

— Вы поступили совершенно правильно, — с улыбкой заверила его Дианта. — Я и не ожидала, что Берти так изменится, причем в лучшую сторону. Он не ищет развлечений и просиживает ночи за столом, на котором стоит графин с бренди. Но он даже не прикасается к нему, говорит, что это не понравилось бы Софи. Она стала его путеводной звездой. Ради нее он готов на все. Из него может получиться хороший священнослужитель.

— Я не давал Берти никаких советов. К такому важному решению он должен прийти самостоятельно. Если они любят друг друга, то что еще имеет значение?

Дианта украдкой вздохнула.

— Да, — согласилась она. — Только это и важно.

Теперь она присутствовала на их свадьбе, наблюдая, как Рекс ведет Софи по проходу церкви навстречу улыбающемуся Берти. Сердце Дианты сжалось от боли. Именно таким и должно быть венчание. Она полагала, что поступила правильно и разумно, выйдя замуж по расчету. И просчиталась. Она не понимала, что делает, и теперь платила за это дорогой ценой.

Интересно, о чем в эту минуту думал Рекс? Она посмотрела на него и поняла, что все это время он наблюдает за ней. С того памятного вечера они почти не разговаривали друг с другом. На мгновение она уступила желанию приблизиться к нему, но тотчас же вспомнила, как он повел себя на том балу. Недосказанность стояла между ними. И возможно, так будет всегда.

На бал герцогини Ричмондской, который должен был состояться пятнадцатого июня, были приглашены все. Особняк по улице Бланшисри готовился принять послов, членов королевской семьи, аристократию. Герцог Веллингтон со своими офицерами также обещал приехать. Он лично заверил герцогиню, что ни в коем случае не пропустит такого события. Некоторые истолковали его слова как выражение уверенности, что генерал Бонапарт не посмеет напасть в этот период. Те, кто отличался большей проницательностью, решили, что герцог просто пытается избежать паники.

Утром пятнадцатого июня город был взбудоражен известием — войска союзников стягиваются к бельгийско-французской границе. Пошли слухи, что французская армия выступила в поход. Но в каком направлении, оставалось только гадать. До тех пор, пока Веллингтон не получит достоверных сведений о расположении вражеских войск, ни о каком выступлении не могло быть и речи. А потому главнокомандующий со свойственной ему аккуратностью облачился в вечерний костюм и с беззаботным видом явился на бал.

— Как же он может танцевать, зная о том, что нас вот-вот атакуют французы? — спрашивала Элинор.

— Здесь ему самое место, — объяснял ей Джордж. — Все его генералы находятся рядом. Если поступят какие-то известия, он сможет собрать всех немедленно. — Он нежно поцеловал супругу. — А теперь мы должны обо всем позабыть и веселиться.

Платье, сшитое для Дианты мадам Филон, было подлинным шедевром портновского искусства — роскошный наряд из атласа кремового цвета, расшитый мелким жемчугом. Глубина декольте несколько смущала мадам — ни одно платье, сделанное для леди Чартридж, не было настолько «открытым», но графиня утвердила фасон. При этом в ее глазах появился странный блеск.

Элинор в элегантном голубом шелковом платье вошла в комнату Дианты. И была шокирована тем, как откровенно платье кузины выставляло на всеобщее обозрение ее плечи и грудь. Однако, перехватив отраженный зеркалом дерзкий взгляд Дианты, она не сказала ни слова. Такой кузину Элинор видеть еще не приходилось. Однако она не удивилась, поскольку в последнее время леди Чартридж была сама не своя.

Вошла Элдон с фамильным жемчугом Чартриджей. Она украсила драгоценностями прическу, руки и шею хозяйки.

— Жемчуг прекрасен, — вздохнула Элинор. — Я помню твое восхищение, когда Рекс прислал его тебе. Как великолепно ты смотрелась в нем на свадьбе!

В этот момент Дианта стояла, рассматривая браслет, но, услышав слова кузины, вдруг резко обернулась.

— Моя свадьба, — повторила она как во сне. — Да, я надевала эти украшения на свадьбу.

Она тут же сбросила браслет с руки и положила на туалетный столик. За ним настала очередь жемчужной диадемы.

— Сними его, — приказала Дианта горничной, указывая на ожерелье.

— Но, дорогая, — запротестовала Элинор, — драгоценности великолепны.

— Я их не надену. — Дианта перевела дыхание. — Я надену свои бриллианты.

Элдон невозмутимо сняла с хозяйки жемчуга и отложила их в сторону. Она была слишком хорошо вышколена, чтобы демонстрировать свое удивление, к тому же за последнее время она успела привыкнуть к частым сменам настроения своей хозяйки. Она принесла бриллианты, и вскоре прекрасные камни засияли на руках, ушах и шее Дианты. Оставалось лишь украсить золотистые волосы графини бриллиантовым эгретом.

«Она выглядит великолепно, — подумала Элинор. — Прирожденная графиня». Непонятно почему, но такой Дианта нравилась кузине меньше. По дороге настроение Дианты, судя по всему, улучшилось. По крайней мере, она выглядела спокойной, даже счастливой.