Сцены страсти - Дина Джеймс Страница 47

Улыбаясь, он остановил коляску у крыльца и спрыгнул на землю. Рейчел бросилась к нему. Он подхватил ее на руки и посадил в коляску. В порыве детской радости она обняла его за шею и поцеловала в щеку. Снисходительная улыбка осветила его смуглое лицо, когда он подал руку жене, чтобы помочь ей сесть рядом с дочерью.

При виде этого человека Миранда отодвинулась в глубь экипажа. Горящими глазами она следила, как Уэстфолл сел в коляску, усадив Рейчел между собой и Рут. Куда они отправлялись столь нарядно одетые в такой ранний час? Потом она догадалась. Конечно же! Этот лицемер повез свою семью в церковь.

Миранда в гневе с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились ей в ладони. Кости ее отца лежат в могиле. Его молодая жизнь безжалостно отнята. Не для него красивый экипаж, породистые лошади, милый ребенок в желтом платьице и очаровательная жена с любящими глазами. Злодей похитил эту любовь.

Жажда мести вспыхнула в душе Миранды; она заскрежетала зубами. Что ответила бы Рут, если бы Миранда рассказала ей ужасную историю, которую поведал ей майор Рид Филлипс?

«Убив царя, венчаться с царским братом». Эти строчки из «Гамлета» огнем жгли ее сердце.

Что если сейчас она велит кебмену догнать коляску? Что если она предстанет перед ними и обвинит этого человека в его преступлении в присутствии матери? Она подняла зонтик, чтобы постучать кучеру, потом опустила его.

Ей вспомнились другие строчки великой трагедии. «Не умышляй на мать свою». Рут не захочет жить со своим новым мужем, когда Миранда ей все расскажет. Уэстфолл послал на смерть Френсиса Драммонда и весь его отряд. Его целью было уничтожить одного человека – отца Миранды, чтобы получить возможность ухаживать за Рут Драммонд. Но Миранда не могла возлагать вину за гибель отца на свою мать. Рут была такой же жертвой, как и все остальные. Только Уэстфолл был виновен во всем.

Коляска повернула за угол в конце окаймленной деревьями улицы и скрылась из виду. Гнев Миранды сменился болью. Они поехали в церковь, а она осталась в стороне от семьи, в стороне от привычной жизни. В том мире, где она сейчас жила, люди не отдыхали и не молились вместе. Они играли по восемь спектаклей в течение шести дней и репетировали в тот день, когда не выступали.

Они играли в карты и пили. Они продавали себя и свой талант. Они спали друг с другом без благословения церкви. Ее вдруг охватил жгучий стыд. Она ощутила усталость и пустоту, измученная чувствами, которыми не могла управлять.

Дрогнувшим голосом она приказала кебмену:

– Поезжайте по набережной, потом по Мичиган-авеню. Дальше по кругу, пока я не велю вам остановиться.

Шрив Катервуд схватил ее за руку, как только она вошла в театр за два часа до начала спектакля. Его лицо было мрачнее тучи. Он сразу же повлек ее в свою гримерную.

– Я хочу знать, где ты была, – возмущенно произнес он. – И советую тебе придумать правдивую историю.

Она молча выслушала его суровые слова, позволив ему усадить себя на стул и забрать сумочку из рук.

Открыв ее, он вытряхнул ее содержимое себе в руку и озадаченно посмотрел на смятую долларовую купюру и пригоршню монет.

– Сколько ты взяла?

– Всего пять долларов, – тихо ответила она.

– Пять долларов! – Он сурово посмотрел на нее. – И все? – Он с трудом сдерживался. Даже если она взяла так мало, все равно это не должно сойти ей с рук. Она не может вот так спокойно брать деньги, когда ей заблагорассудится. – А ты знаешь, что это жалование за целую неделю?

– В самом деле?

Он бросил деньги на стол. Пара монет упала и покатилась по полу.

– Черт возьми, ты прекрасно это знаешь. И ты потратила больше половины.

– Я наняла кеб. Он поморщился.

– Ах, кеб. Зачем?

Миранда не ответила. Где-то в глубине ее души вспыхнул крошечный огонек непокорности. Он не имел права так сердиться на нее. Она вернулась вовремя, чтобы переодеться и повторить свою роль.

– Отвечай, Миранда, – настаивал он, сердясь, что она сидит с опущенной головой и он не может видеть ее лицо. – Куда ты ездила?

– Я ездила на прогулку.

Шрив почувствовал, что не может совладать со своим гневом. Черт бы ее побрал! Она скажет ему правду! Он добьется от нее правды, а потом заставит дать слово, что ничего подобного больше не повторится. В конце концов он отвечает за дисциплину в труппе.

– Значит, на прогулку. Не сказав ни слова. Без разрешения. Взяла деньги, которые тебе не принадлежали, и поехала кататься. Как ты могла так поступить? Ты же член нашей труппы. И не говори мне, что ты поехала осматривать достопримечательности.

Когда сарказм его слов дошел до нее, Миранда возмутилась. Руки, до этого безвольно лежавшие на коленях, сжались в кулаки.

– А что, если и так?

Шрив схватил ее за подбородок и заставил поднять голову. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

– Ты плакала?

Миранда ничего не ответила, только молча смотрела ему в глаза.

Вдруг он заметил, что на ней был костюм героини пьесы «Много шума из ничего». Это было платье из тафты с юбкой в складку и темно-зеленый жакет. Волосы Миранды были собраны под шляпку того же зеленого цвета.

Она выглядела как обычная молодая женщина из хорошей семьи.

Шрив медленно разжал пальцы, отпуская ее. Когда он заговорил, его голос был нежным, уговаривающим.

– Где же ты все-таки была? Она сделала глубокий вдох.

– «Удивляюсь, как это вам охота все время болтать». [19]Это мое личное дело.

Шрив узнал эту фразу, узнал слова Беатриче, произнесенные именно тем голосом и с теми интонациями, которым он научил Миранду. Она проговорила свою роль безупречно.

– Не говори со мной таким тоном, – возмутился он. – Я сам научил тебя этому. Ты играешь. Ты могла бы обмануть того идиота, с которым ты была, но только не меня.

Его обвинение озадачило Миранду.

– Почему ты решил, что я была с кем-то? Он скрестил руки на груди.

– Потому что – в отличие от него – я не дурак. Я уже не удовлетворяю тебя? Теперь ты вышла на улицу?

Она удивленно смотрела на него.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что ты пошла на улицу искать кого-нибудь… какого-нибудь мужчину, чтобы немножко развлечься.

Наконец Миранда поняла, на что он намекал. Ее щеки запылали от стыда. Она вскочила с места и попятилась от него.

– Так вот что ты думаешь обо мне? Он помолчал.