Твоя К. - Тереза Ревэй Страница 47

Погруженная в мысли, она наткнулась на мужчину, сидящего на последней ступеньке, выходящей на площадку шестого этажа. Он, по всей видимости, спал, прислонив голову к стене. При появлении Ксении он проснулся и зевнул.

— Дядя Саша! Что ты здесь делаешь? — вскрикнула она, узнав его.

— Тебя жду, — ответил он, потирая затылок.

— А почему не зашел в дом?

— Так нет же никого. Я стучал.

Ксения вспомнила, что няня предупредила ее о том, что во второй половине дня, закончив домашние дела, отправится в церковь. Не могло быть и речи о том, что Маша может сидеть дома в такой час. Не имея занятий, девушка использовала малейшую возможность улизнуть из дома к друзьям, чтобы таскаться по кафе. У Ксении больше не было сил сопротивляться ее капризам, ведь Маша стала совсем взрослой. Она только требовала, чтобы работа по шитью была закончена вовремя. Несмотря на то что поведение сестры ей по-прежнему не нравилось, она больше не чувствовала себя вправе упрекать ее. С тех пор как Макс приехал в Париж, ей тоже доводилось исчезать на всю ночь под предлогом светского приема, на который она должна идти по требованию Ривьера. И если няня не говорила ничего, то Маша не упускала случая ехидно улыбнуться сестре, когда та возвращалась под утро.

— Идем, я покормлю тебя, — сказала она дяде усталым голосом.

В мансарде стоял спертый запах, и Ксения открыла окно. Несмотря на все ее усилия, летом в комнате всегда плохо пахло. Казалось, что все запахи, идущие с нижних этажей, собирались именно в их комнатушке. Трубы в умывальнике постоянно протекали, что приводило к образованию плесени на стенах. Развешанная на веревках одежда, которую она постирала перед уходом на работу, уже высохла. Ксения свалила на кровать чулки, короткие штаны Кирилла, черную юбку няни, две хлопчатобумажные рубашки.

Александр снял кепку и со вздохом кинул ее на стул. Девушка зажгла угольную плитку, чтобы вскипятить чай, проверила, осталась ли еще ветчина и хлеб для обеда.

— Мне нужны деньги, Ксения.

Лицо племянницы дрогнуло. Александру всегда нужны были деньги. Еще в Санкт-Петербурге у него была репутация мота. Любитель красивых женщин и скачек, он никогда не считал, сколько у него лежит в карманах. Выходец из богатой семьи, он не скрывал намерения жениться только на девушке с богатым приданым. В его глазах деньги были необходимым атрибутом, но он считал недостойным аристократа заниматься их добычей.

Попав под влияние друзей более обеспеченных, чем он, дядя Саша всегда сорил деньгами, с необыкновенным великодушием раздавая направо и налево щедрые чаевые. Теперь, став рабочим на заводе «Рено», он с трудом зарабатывал на пропитание и оплату крохотной комнатенки, которую делил с двумя приятелями. «По крайней мере кровать всегда теплая», — шутил он. Питался дядя скверно, проматывая большую часть жалованья на ипподроме. Ксения сначала до хрипоты упрекала его за это, но потом, поняв всю бесполезность слов, перестала.

Поставив на стол посуду, она налила дяде чаю. У него были впалые щеки и грязные ногти. Светлые глаза, некогда полные воодушевления, поблекли и, кроме тоски, ничего не выражали. Саша оказался побежденным. Его душа так и осталась где-то на родной земле, в то время как тело влачило жалкое существование во Франции. Не без горечи Ксения подумала, что для него было бы лучше погибнуть на поле боя с оружием в руках, чем медленно погружаться в ад.

— Сколько тебе надо на этот раз? — спросила она.

— Тысячу франков.

— Тысячу франков? С ума сошел? Неужели ты думаешь, что я располагаю подобной суммой?

Заметив, что у нее дрожат руки, Ксения повернулась к раковине и выпила залпом стакан воды. Положительно, дядя сведет ее с ума. Они все когда-нибудь сведут ее с ума.

— Меня уволили, — сказал Александр, перед тем как засунуть в рот кусок ветчины с хлебом.

Ошеломленная Ксения села напротив него. Она знала, что работа на заводе была не из легких, надо было терпеть постоянный жар печей, где переплавляли груды железа среди грохота пресса и скрипа конвейерных линий. Многие, проработав год, бросали это место, уходили искать другую работу. Однако дядя Саша упорно отказывался посещать курсы по профобразованию, по окончании которых он мог бы найти хорошую работу. Он заявлял, что такого человека, как он, все равно выкинут как ненужную деталь системы. Теперь без работы он мог опуститься еще ниже. Когда он отвел глаза в сторону, Ксения посмотрела на него с жалостью и злостью.

— Почему? — сухо спросила она.

— Я часто опаздывал, — сказал он, пожав плечами. — Это не нравилось начальнику, хотя моей вины не было. Например, вчера Андрей не разбудил меня вовремя.

— Конечно, ты не виноват! — иронически заметила она. — Ты никогда ни в чем не виноват. Хотя кому же тогда заботиться о том, чтобы ты просыпался вовремя, хорошо выглядел и приходил вовремя на работу? Конечно же, Андрею, который должен нянчить тебя, и мне, которая оплачивает твои карточные долги. Не Господу Богу! Впрочем, он тоже мог бы послать тебе с небес будильник.

— Не богохульствуй, Ксения Федоровна! — сурово проворчал дядя Саша, словно призывая ее к порядку, но она так стукнула кулаком по столу, что он подскочил.

— Я не богохульствую, дядя. Я говорю правду, хочешь ты ее слышать или нет. Я устала от твоего нытья и неблагоразумия. Даже Кирилл и тот более ответствен, чем ты. Да, ты был смелым бойцом. Да, ты сражался за святую Россию, ты был ранен, защищая наше дело. Да, судьба несправедлива, она сорвала нас с места и забросила сюда.

Ксения взмахнула рукой, показав на наваленные кастрюли, висящие на веревке тряпки, икону с лампадкой, фотографию Николая Второго, приколотую кнопкой в голове постели Кирилла. Впрочем, несмотря на бедность, окна мансарды были чистыми, ничего не было поломано, пол подметен.

— Я не желаю слышать твои жалобы, когда ты взваливаешь свою вину на товарища по комнате, — продолжала она оскорбительным тоном. — Ты не ребенок, и я отношусь к тебе как ко взрослому.

Дядя молча и угрюмо жевал. Она знала, что не вытянет из него ни слова. Нелегко было переносить эту упрямую молчаливость, куда он убегал, не имея даже храбрости спорить с ней.

— Что будешь теперь делать? Уже начал искать другую работу? По счастью, французская промышленность на подъеме. Работы хватает. Вам предлагают заключение контрактов, даже не зная вас, по почте, так как считается, что русские — умелые и дисциплинированные работники. Что касается тебя, ты, безусловно, умелый, а вот что касается дисциплины…

— У тебя есть сахар?

Прежде чем принести сахар, она в отчаянии подняла глаза к небу.

— Твои однополчане должны тебе помочь? Сейчас много разных ассоциаций ветеранов императорской армии. Вы иногда собираетесь вместе. Недавно меня пригласили на вечер, где как раз собирали пожертвования для ваших фондов, я даже знаю, что есть организация бывших галлиполийцев. Тебе только надо обратиться на улицу Фезандри. Тебе должны помочь с работой.