Актриса - Салли Боумен Страница 47

Она поднесла руку к лицу; горячий воздух дрожал и переливался перед глазами.

Чей-то голос (очевидно, голос Грегори Герца) спросил:

— У вас все в порядке, Элен?

— Что? Да-да, все в порядке.

— Отлично. Начали…

Звук, камера, мотор. Она должна была произнести несколько слов и отбежать в сторону. Сцена была отрепетирована заранее, оставалось только воспроизвести ее перед камерой. Актер, исполнявший роль ее возлюбленного, поднял револьверы, хлопнул холостой выстрел, устройство, спрятанное под платьями, взорвалось, кровь брызнула во все стороны, и она умерла — красиво и трогательно, так. как надо.

— Готово, — крикнул Грег.

Лицо у него было разочарованное. Он подошел к ней, похлопал по руке и отошел.

— Так, делаем второй дубль. Подготовьте Элен к съемке.

Они сделали пять дублей. Револьверы палили, кровь текла рекой, но результат был все тот же: на площадке возле разбитого автомобиля умирала не Мария, а Элен. Мария ушла, и вернуть ее не удавалось.

После пятого дубля Грег сказал:

— Ладно, на сегодня хватит. Все равно освещение уже не то.

Он наклонился к Элен, обнял за плечи и проговорил:

— Не расстраивайтесь. Это из-за жары. Сегодня чертовски жаркий день. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной вечером?

В трейлер она смогла вернуться только в шесть, когда закончилась подготовка к следующему съемочному дню и работники вспомогательных служб разошлись.

Она чувствовала себя усталой и подавленной, не столько из-за сегодняшнего провала, сколько из-за того, что не могла его объяснить. У нее, конечно, и раньше бывали срывы, ей далеко не всегда нравилось то, что она делала, но никогда еще она не испытывала такой пустоты и безысходности.

Она принялась раздраженно снимать грим. И вдруг, потянувшись за ватой, увидела, что на столе нет фотографии Кэт. Она растерянно огляделась по сторонам — три часа назад фотография была на месте. Она принялась передвигать пузырьки и флаконы — фотография исчезла. Наклонившись, она заглянула под стол: может быть, она нечаянно смахнула ее на пол? Нет, под столом тоже было пусто. «Стефани», — мелькнуло у нее в голове.

Когда спустя пять минут Стефани осторожно заглянула в комнату, Элен встретила ее холодным взглядом.

— У меня со стола пропала фотография, — сказала она. — Ты не знаешь, куда она могла подеваться?

Сквозь толстый слой грима на лице Стефани пробился слабый румянец. Она опустила глаза, медленно вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Потом достала из сумочки фотографию и молча отдала ее Элен.

— Стефани, ради бога… — Элен с трудом удерживалась, чтобы не закричать на нее. — Когда ты перестанешь заниматься этой ерундой? Я не возражала, пока дело касалось помады. Но эта фотография мне очень дорога. Ты не имела права ее брать.

Стефани подняла голову и робко посмотрела на нее.

— Простите, — пролепетала она своим дрожащим, испуганным голоском. — Я знаю, что поступила плохо. Но я не могла удержаться. Мне так хотелось посмотреть на нее поближе. Потом я вам ее обязательно вернула бы.

— А тебе не приходило в голову, что мне тоже нравится на нее смотреть? Кэт моя дочь, и я по ней очень скучаю. Я для того и поставила сюда эту фотографию, чтобы она всегда была у меня перед глазами.

— Я больше не буду, честное слово.

Стефани провела языком по губам, густо намазанным украденной помадой. Элен с досадой отвернулась и принялась снимать грим. Стефани продолжала стоять у нее за спиной. Элен уже хотела выпроводить ее, но Стефани неожиданно заговорила.

— Вы такая красивая, — тихо сказала она. — Особенно сейчас, без грима. Мне ужасно хочется быть похожей на вас — такой же спокойной, изящной и… и богатой.

Элен подняла глаза и посмотрела на Стефани в зеркало. Она не знала, что сказать. Стефани встретила ее взгляд и улыбнулась горькой и жалкой улыбкой.

— Не беспокойтесь, — сказала она, — я больше не буду вам надоедать. Завтра я снимаюсь в последнем эпизоде и уезжаю в Лос-Анджелес.

— Уезжаешь? — Элен с удивлением обернулась. — Но я думала…

— Я тоже думала, — Стефани пожала плечами, — а Герц взял и вырезал все сцены с моим участием. Наверное, я ему просто не нравлюсь. Ну и ладно, плевать, без работы не останусь. Я только что позвонила своему агенту, и он сказал, что может пристроить меня в фильм ужасов. У них, кажется, заболела какая-то актриса, и они согласились взять меня. — Она помолчала. — Обещают дать целых шесть строчек текста и эпизод с Питером Кушингом. По-моему, стоящее предложение, как вы считаете?

— Стефани… — Элен стало ее жаль.

— Вот такие дела… Ну ладно, я потом зайду к вам попрощаться. Не сердитесь на меня, хорошо? Я правда не хотела красть у вас эту фотографию.

Она пошла к двери, но вдруг остановилась и задумчиво проговорила:

— Вот странно, я только сейчас подумала…

— Что такое, Стефани?

— Вы всюду возите с собой фотографию Кэт. А вот фотографии мужа я у вас никогда не видела.

— Стефани, это гримерная, а не фотосалон. Я не могу держать здесь фотографии всех своих родных.

— Ваш муж такой красивый мужчина… — Стефани застенчиво улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. — Если бы у меня был такой муж, я всегда держала бы на столе его фотографию. Но мы с вами такие разные…

Она помахала рукой и торопливо вышла из трейлера.

— Итак, что будем заказывать? Как всегда, бифштекс? — Грегори Герц посмотрел на Элен поверх меню.

— Разумеется. Обожаю бифштекс, — улыбнулась она в ответ.

Он повернулся к официанту и сделал заказ. Элен откинулась на спинку пластиковой банкетки. Вот она, сладкая жизнь киноактера! Из писем зрителей она знала, как они представляют себе ее быт: рестораны, шампанское, роскошные кавалеры, умопомрачительные наряды… Все это, конечно, было, но был еще и этот захудалый городишко, раскинувшийся в самом центре пустыни в восьмидесяти милях от Тусона: кучка домиков, заправочная станция, железная дорога, автострада — вот и все достопримечательности. Скучное, богом забытое место, случайная остановка на пути из одного пункта в другой; город, самым большим зданием которого был мотель.

Именно в нем и обосновалась их съемочная группа. Здесь был их дом, здесь они обедали, здесь, за неимением лучшего, собирались по вечерам.

Элен оглядела зал, в котором они сидели: уродливые клетчатые обои, оленьи рога, развешанные по стенам, полированное дерево, бар, красные банкетки. Типичный ресторан типичного американского мотеля. Почти такой же, как ресторан Хоуарда Джонсона, где они с Билли отмечали ее пятнадцатилетие.