Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн Страница 47

— Но его здесь нет, а на стуле стоит табличка «ЗАНЯТО».

— Постарайся, чтобы никто его не занял, — повторила она, прежде чем удалиться.

Я отыскала место, с которого могла следить как за стулом, так и за вечеринкой, и какое-то время простояла там, глазея по сторонам. Флай и не думал идти к своему стулу. Было уже поздно, и я зря теряла время. Внимательно оглядевшись и убедившись, что Аллегра уже ушла, я выскользнула на улицу и отправилась домой.

На следующее утро Оливер опоздал на два часа и выглядел слегка помятым после бурного вечера. На нем был тот же костюм, в котором он накануне присутствовал на приеме в «Планете Голливуд». Но несмотря на усталость, он буквально лопался от новостей, а мы с Дагни, поскольку занимались программой для практикантов, оказались первыми, кому он решил их сообщить. Когда он подошел к нашему столу, я заметила, как Дагни подтянулась и машинально прошлась рукой по волосам. Она улыбнулась самой теплой улыбкой.

— Салют, крошки, — сказал Оливер. Я хорошо понимала, чем он пленил Дагни: даже будучи заспанным и не благоухая дорогим одеколоном, он сохранял харизму. — Должен вам кое-что сообщить. Мне очень жаль, но сегодня я здесь в последний раз.

Глаза Дагни в ужасе расширились. Она растерянно пробормотала:

— Но ведь осталась еще почти половина лета.

— Да, знаю. Но мне нужно сделать перерыв и отдохнуть. Учеба только закончилась, а папаша уже поговаривает о какой-то работенке.

Дагни кивала, не в силах говорить.

— Для нас это большая потеря, — сказала я. — Нам будет тебя не хватать.

Я поблагодарила его и затем занесла информацию в список звонков для Аллегры. Та велела Дагни заказать в кондитерской «Магнолия» торт. В пять часов весь отдел собрался в конференц-зале проводить Оливера. Аллегра, во второй раз решившая воспользоваться своим голосом, заявила:

— Оливер, у нас нет слов, чтобы поблагодарить тебя за твою бесценную помощь этим летом.

Дагни подыскала местечко рядом с Оливером и деловито помогала резать благоухавший ароматом кофе слоеный торт. Она сказала, что до конца лета, возможно, отправится на уик-энд в Нантакет.

— Да ну? — сказал Оливер. — Вот здорово. Я подскажу тебе классные места, где можно поселиться.

На миг Дагни сникла, но тут же взяла себя в руки.

— Ловлю тебя на слове — сказала она, игриво улыбаясь.

На следующий день я перечитывала «Энтертейнмент уикли» в поисках заметки об «Имитаторе», которую Аллегра якобы видела своими глазами. Я просматривала номер уже в третий раз и никак не могла ее найти, но мне не хотелось говорить Аллегре, что я не справилась с ее заданием. Зазвонил телефон Дагни. Она коротко с кем-то переговорила и положила трубку. Она повернулась ко мне с озадаченным видом и сообщила:

— Звонила Марша, помощница Ивонны. Сказала, что Ивонна в ярости и направляется сюда. Хотела узнать, не знаю ли я, в чем дело.

Через минуту мы услышали, как распахнулась дверь в отдел. Удар был настолько силен, что ручка врезалась в стену и повредила пластик. Стопка газетных вырезок Роберта, которые лежали у нас на столе в лотке для бумаг, взлетела в воздух. Появилась Ивонна. Держа руки по швам, она промаршировала мимо стола Кларка и до того быстро прорвалась сквозь наш лабиринт, что нам показалось, будто пол под ее туфлями вот-вот задымится. Она остановилась перед столом Кимберли и Триши. Лицо Кимберли немедленно побелело. У Триши в ушах были наушники от головного телефона, и она не знала, что собирается гроза. Ивонна вытянула руку и постучала ее по плечу пальцем, увенчанным длинным ногтем.

— Это ты написала мне это письмо? — осведомилась она, потрясая кремовым бумажным листком.

Триша заморгала.

— Да, это я, — ответила она нервно.

— С чего ты решила, что можешь писать мне письма? — спросила Ивонна, повышая тон.

Я взглянула на Дагни и пожала плечами. Она, широко раскрыв глаза, ответила тем же. Я бессознательно придвинула свое кресло поближе к ней. Две минуты и сорок три секунды «Имитатора» были ничто по сравнению с тем, что разворачивалось перед нами.

— Итак, ты решила, что можешь вот так запросто взять и написать мне письмо? — повторила Ивонна еще более жутким тоном. Она принялась читать вслух противным голосом, с издевкой: — «Дорогая миссис Стэплтон, я практикант из отдела связей с общественностью, но на самом деле очень интересуюсь развитием компании. Не могли бы вы посоветовать, как мне быть? Спасибо. Триша Садовски». Ты пишешь мне? — Теперь Ивонна склонилась к Трише, почти касаясь ее носа своим. — Я тебе что — подружка? То, что я многого достигла и примерно твоего возраста, не означает, что ты можешь просто взять ручку и написать мне письмо!

Мне стало трудно дышать. Я пыталась незаметно выйти, но проклятые телефоны звонили без умолку, и приходилось отвечать. Я хотела оказаться где угодно, но только не здесь, только не слышать, как Ивонна рвет на куски нашу безупречную практикантку. Внезапно я принялась молиться: «Боже, пожалуйста, прекрати это». Но финишная черта даже не просматривалась. У Ивонны была аудитория, и она использовала это обстоятельство на всю катушку.

Я старалась послать Трише ободряющий взгляд, но Ивонна, сотрясаемая праведным гневом, загораживала от меня девушку. Мне было видно лишь, что Триша спрятала ноги под стул, как будто хотела защититься, свернувшись в клубок. Возможно, она пыталась притвориться мертвой.

— Ну, Триша, — продолжала Ивонна, — вот тебе мой совет насчет развития. Никогда не пиши никому, кто в сто раз важнее, чем ты была, есть и будешь!

Ивонна направила Вивьен, которая вышла из своей кабинки поглазеть на представление, своеобразную полуувядшую улыбку и вышла в коридор, задержавшись лишь для того, чтобы для полноты картины врезать ногой по шкафчику Роберта. Тот задохнулся, но мудро предпочел притвориться, что его одолел приступ кашля. Дверь хлопнула, но мы продолжали сидеть в ошеломленном молчании до тех пор, пока шаги Ивонны не затихли вдали.

Я опять посмотрела на Тришу. Она стиснула руками голову, ее сотрясали безудержные рыдания. Кимберли выглядела успокоенной и даже отчасти гордой тем, что это не она попала в беду. Мне очень хотелось подойти к Трише и попытаться ее утешить, но мой богатый опыт работы в «Глориос» подсказывал, что сейчас было не время предпринимать какие-либо действия. Отбоя «тревоги» пока никто не давал. Я вернулась к своим делам и попросила Дагни объединить входящие звонки, поступившие за последние десять минут, с моими, чтобы мы могли вовремя поспеть с обновлением списка для Аллегры. Сцена здорово потрясла меня, и мне нужно было успокоиться, чтобы вернуться в обычное русло.

Затем я услышала из соседней кабинки:

— Триша. Триша. Триша. Сейчас же иди сюда.

Не знаю, почему Вивьен решила беседовать с Тришей за закрытыми дверями, — мы все равно слышали каждое слово.

— Я не знаю, зачем ты это сделала. Ты можешь мне сказать — зачем, Триша? — Вивьен изъяснялась в манере строгой воспитательницы детсада, перед которой стоит дитя, изрисовавшее стену. Мне было слышно, как Триша всхлипывала. Она объясняла: