Довольно милое наследство - С. А. Белмонд Страница 47

– Вы имеете в виду дедушку Найджела? – Это явно расходилось с тем, что рассказывала мне мама.

– Именно. – Саймон энергично закивал. – Притворившись, что влюбилась в твоего деда, Пенелопа хотела показать сестре, какая она была глупая, но он воспринял ее слишком серьезно, и все вышло из-под контроля. А потом, как я уже говорил, когда ты перебила меня, началась война, и все перевернулось с ног на голову.

– Почему, – спросила я, – что случилось?

– Джулио призвали в итальянскую армию воевать за Муссолини. – Саймон пожал плечами, будто это случилось не раньше чем вчера. – Какие были сцены! Какие интриги! Он не мог решить, хочется ли ему ехать в Италию. Или остаться в Лондоне, жениться на Берил и осрамить своих родителей. Он остался их единственным сыном, все его братья умерли при рождении или от болезни. Так или иначе, пока он раздумывал, Берил решила все за него.

– Бабушка? Но как? – У меня перехватило дыхание.

– Как-то она разговорилась с американским солдатом и невзначай сказала, что Джулио чужестранец, гражданин враждебной нам страны. Месть, дорогая моя. Да, вот так могут поступать сестры. Переживать все внутри, и вдруг в один день бах! Бедняга Джулио, он ведь не был фашистом, но что же ему оставалось делать? Ему пришлось покинуть Англию, прежде чем его упекут в тюрьму. Но Пенелопа поразила нас еще больше. Мы знали, что она восхищалась этим человеком, что они были любовниками, но мы и подумать не могли, что она по-настоящему любила его и вместе с ним поехала в Италию, представляешь, именно тогда, когда британцы бежали оттуда на самолетах, поездах, в любой повозке.

– И что с ними произошло в Италии? – спросила я. – В каком году это было?

– В 1940-м. На несколько недель она просто пропала из виду. Мы сходили с ума, не зная, жива ли она вообще. Потому что, – Саймон сделал многозначительную паузу, – она поехала в Италию на своей машине. А когда пришло время, на этой же машине приехала назад. Не представляю, как это у нее получилось, знаю наверняка, что это было очень рискованно. Джулио пришлось все же вступить в итальянскую армию, родители его умерли, так и не дождавшись окончания войны. Они были немолоды, да и такой стресс был слишком велик для них. Его все же убили. Но Пенелопа была к этому готова, он сказал ей, что делать, если его убьют. Взяв с собой ребенка, она вернулась в Лондон до конца войны.

– Ребенка? – У меня от удивления открылся рот. – У бабушки Пенелопы был ребенок?

– Господи, конечно, нет, – ответил Саймон, – Пенелопа была чрезвычайно осторожна в подобных делах. Нет, нет. В Италии у Джулио рос сын от американки, которую он встретил в Италии задолго до Пенелопы. Юная американка влюбилась в него и родила ребенка. Но потом отказалась от него. Знаешь, как бывает – люди приезжают отдохнуть, заводят котенка, а потом, когда приходит время возвращаться, оставляют его на произвол судьбы. Американка намеревалась отдать его в приют, а Джулио, разумеется, не хотел даже слышать об этом и оставил его себе. Он обожал сынишку, – продолжал Саймон, – большую часть времени он жил, конечно, с родителями Джулио и лишь летом приезжал в дом Пенелопы на Ривьере. Очень симпатичный мальчишка с темными волосами и голубыми глазами. Господи, как же его имя? Ладно, потом вспомню. Я еще приносил ему шоколадки… я просто обязан вспомнить его имя. Знаешь, дорогая, так ужасно стареть, постарайся отсрочить это как можно дольше. В конце концов, ученые должны придумать что-нибудь, разве нет? Но для таких стариков, как я, уже не осталось никакой надежды…

Его печальный тон подразумевал, что я тоже огорчусь и поддержу его, я это прекрасно понимала, но история просто заинтриговала меня.

– Так вы говорили, что этого мальчика зовут…

Саймон скрестил руки и через мгновение выдал:

– Доменико. Точно. Когда Пенелопа привезла его с собой в Лондон, все были уверены, что этот мальчишка – сирота. Она просто молилась на него. На Рождество подарила ему лошадь, покупала теплое пальто из дорогой шерсти на зиму, заботилась о том, чтобы в его рационе обязательно присутствовали итальянские блюда, дабы он не забывал про своего отца. О Боже мой, – Саймон глубоко вздохнул, на этот раз в его глазах не было никакой театральности, – война делала странные вещи с людьми!

Саймон замолчал, углубившись в воспоминания.

Вдруг я вспомнила про карту из машины тети Пенелопы и маленького игрушечного солдатика, которого нашла на полу.

Пока Саймон говорил, я достала схему моего генеалогического древа и стала подрисовывать ветку тети Пенелопы. Получалось пока то же самое, что и в самолете.

Я перестала писать и спросила:

– Что же стало с Доменико?

Саймон ответил, качая головой:

– Та американка, узнав, что не может больше иметь детей – а она вышла замуж за американца, – нашла Доменико и увезла в Штаты.

Полагаю, у нее для этого было достаточно денег, влияния. Но это было нечестно по отношению к бедняжке Пенелопе. Это был для нее удар вроде того, когда она потеряла Джулио. Она пыталась общаться с Доменико, но американцы присылали все ее письма обратно запечатанными. Звери. Так или иначе, Доменико мы больше никогда не видели. Но у Пенелопы, – продолжал Саймон, – были свои источники информации, и она узнала, что у Доменико подрастает сын. Доменико женился, управлял небольшим магазинчиком вместе с женой и растил сына.

– А как звали его сына? – спросила я.

– Вот теперь ты действительно поставила передо мной задачку. – Закрыв глаза, Саймон начал вспоминать, бормоча при этом бессвязные слова. Было похоже, будто гадалка предсказывает будущее. – Так… так… подожди… Ага, сына Доменико звали Энтони. Он поселился в Лондоне и влюбился в англичанку. Но бедный мальчик. На этот раз настал его черед идти на войну. Вьетнам. Мальчишки вроде него всегда говорят, что ни за что не пойдут на войну, и в итоге все равно идут. Дело чести и все такое, не могут подвести свою страну. По крайней мере Тони удалось долго продержаться, он даже вернулся в Англию. Тут история повторяется: его англичанка осталась одна с его сыном. Ты только посмотри, как поворачивается судьба. Мужчины заводят детей, а женщинам приходится собирать все по кусочкам.

Внимательно слушая Саймона, я добавила еще строчку к моей схеме, подписав под именем Доменико: «Энтони, сын Доменико».

Пока я писала, Саймон смотрел на меня и, подняв вверх палец, продолжал:

– Не забывай, твоя тетя всегда была женщиной с чистой душой. Умнее и намного красивее всех женщин, которых я повидал в своей жизни. Она всегда прекрасно знала, что и когда нужно предпринять. Она просто не могла сидеть сложа руки, когда узнала, что внук Джулио живет в какой-то захудалой комнатушке в Лондоне, а его мать работает не покладая рук. Англичанка… ее звали… м-м… Шейла. Так вот, она поссорилась со своей семьей, родственники хотели отдать мальчишку на усыновление, и когда та отказалась, выгнали ее. – С этими словами Саймон провел пальцем по шее и продолжил: – Пенелопа, как всегда, приняла правильное решение. С ее-то умом иначе и быть не могло.