Предвкушение счастья - Данелла Хармон Страница 47

Брендан потянулся и посадил ее на себя, желая доказать Майре, что она занимает в его сердце такое же место, как и шхуна. Но удовлетворится ли она только частью его сердца, или захочет получить все, как это было с Джулией?

При мысли о Джулии Брендана сковал страх. Но руки Майры были нежными, она ласково гладила его волосы, его заросший подбородок, лицо, шею. Наконец он успокоился, напоминая себе, что Майра не такая, как Джулия, что ему нечего бояться.

Теперь она провела пальцем по его губам. Его взгляд перестал быть беспокойным, и в его улыбке снова появилось очарование.

— Брендан?

— А? — Ругая себя за свое безволие, Брендан обнял ее и спрятал лицо в ее густых темных волосах. Он принялся покусывать ее ухо, и у Майры от восторга по спине побежали мурашки. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Его губы прикасались к шее, прокладывали дорожку из поцелуев за ухом, на спине. Удовлетворенно вздохнув, Майра забралась под его рубашку, гладя его плечи, грудь, шрам на груди.

От его горячего дыхания и страстных, нежных слов заныл низ живота. Он говорил на ирландском, но это не имело значения, слова любви одинаковы на любом языке. Как она любила его! Она любила его больше всего на свете. Ну и что, что он робок с женщинами? Ну и что, что он любит только свою шхуну?

Вода тихо плескалась у бортов «Пустельги», в каюте было солнечно. Мачта наверху слегка поскрипывала от ветра. Их окружали знакомые корабельные звуки.

— Мы не должны… — прошептал Брендан возле ее уха. — Кто-нибудь может войти.

— Никто не войдет.

Выскользнув из объятий, Майра отодвинула ворот его рубашки и прижалась губами к сильной груди, теплой, загорелой. Ее желание росло с каждой минутой.

— Но…

Она прижала палец к его губам, заставляя умолкнуть. Придется снова соблазнить этого застенчивого красавца. Сердце ее заколотилось, а руки стали влажными от возбуждения. Майра провела языком по пересохшим губам и приникла к его груди, почувствовав, как напряглись мускулы Брендана, а дыхание стало прерывистым. Она провела языком по его соскам, по белому шраму. Брендан вздрогнул, и Майра услышала, как гулко забилось его сердце.

— Майра, милая…

— Господи, Брендан, как ты можешь надевать такую старомодную рубашку? Тут даже пуговицы не расстегнешь! Знаешь, как трудно целовать тебя, когда приходится возиться с такой вещью?

И она оторвала зубами одну пуговицу, потом вторую, третью. Ее голова двинулась дальше, приближаясь к животу Брендана, и он начал метаться на подушке. Четвертая пуговица.

Брендан запустил руку в ее волосы.

— Майра, любимая, ты не знаешь сама, что делаешь.

— Знаю, — ответила девушка и ухватила зубами последнюю пуговицу. Пуговица упала на пол и укатилась. Она посмотрела на Брендана блестящими глазами и стала расстегивать пуговицы на спине своего платья, насколько могла дотянуться. — Я прекрасно понимаю, что делаю, капитан! А сейчас помоги мне с моими пуговицами.

Майра отодвинула волосы, и Брендан дрожащими пальцами принялся расстегивать оставшиеся пуговицы. Его взгляд ласкал белую спину Майры, которая контрастировала с ее темными волосами. Майра повернулась, платье и сорочка упали, открыв жадному взору Брендана матовые, нежные полукружия грудей с гордо выступающими темными сосками. Он застонал и потянулся к ним. Все мысли о джентльменском поведении и даже о шхуне мигом исчезли.

— Почему ты искушаешь меня?

Она откинулась назад, озорно сверкнув глазами.

— Чтобы посмотреть, сколько ты сможешь выдержать.

— Я и так уже на пределе, любовь моя.

Майра затрепетала.

— Любовь? Ты в самом деле любишь меня, Брендан?

Он не ответил, принявшись ласкать ее прекрасную грудь.

Жар запылал в ее крови, но Майра думала только о его последних словах. Неужели он любит ее? Она спросила снова.

Он прошептал, не отрываясь от ее нежной груди:

— Да, люблю…

У нее перехватило дыхание, и слезы любви и счастья появились на глазах. Сжав ладонями его лицо, она посмотрела ему в глаза.

— И я тоже люблю тебя, Брендан.

Он закрыл глаза.

«Пустельга» грустно заскрипела и недовольно закачалась на волнах.

Майра вспомнила, как Брендан со страстью говорил о своей шхуне, любовно гладил ее обшивку, стоял у штурвала. Ревность снова зашевелилась в душе Майры, и она почувствовала необходимость узнать, что его любовь к ней так же сильна, как и к шхуне.

— Ты сказал, что женщина и шхуна — это совершенно различные вещи, — осторожно заговорила она, зная, что ступает на зыбкую почву. — Но мы оба понимаем, что это не так.

В его глазах промелькнуло что-то похожее на беспокойство, и он отвел взгляд.

— О, Брендан, «Пустельга» тоже женщина, но разве она может любить тебя так, как я? Разве она может обнимать тебя и ласкать? Сказать тебе, что ты самый лучший, самый замечательный?

Брендану стало неловко от такого сравнения.

— Разве она может делать так?.. — Майра принялась гладить его грудь и ощутила под ладонью биение его сердца.

— Майра, дорогая…

Майра прикоснулась к его животу, и ее рука скользнула ниже. Он закрыл глаза, на лбу выступила испарина.

— Разве она может заставить твою кожу пылать, сердце — бешено колотиться, разве она может сделать твою мужскую плоть твердой? — Майра осторожно прикоснулась к его затвердевшему жезлу и гладила его до тех пор, пока Брендан без сил не рухнул на подушку.

Майра наклонилась и крепко поцеловала его, Брендан ответил с такой страстью, что у нее закружилась голова. Когда он выпустил ее из объятий, она заглянула ему в глаза и торжествующе произнесла:

— Конечно, она не может этого!

— Ты совершенно права, любовь моя. — Брендан закрыл глаза, прижавшись к плечу Майры.

Ловко сбросив с ног ботинки, Майра забралась под одеяло. Его возбужденная плоть прикоснулась к ее бедру, и она потерлась о нее, совсем сводя Брендана с ума. Больше он не мог устоять, да и не хотел. Он принялся ласкать губами ее темные соски. У Майры вырвался стон, и она стала гладить его волосы, грудь, плечи. Словно откуда-то издалека она услышала свой собственный голос:

— О, Брендан… ты можешь любить шхуну, можешь отдать ей свое сердце и даже душу. Она тоже женщина, но гордая и недоступная… В ней нет тепла, только огонь. Нет любви, есть только красота.

Майра погладила его колено и двинулась дальше, пока ее пальцы не натолкнулись на твердую мужскую плоть.

— Нет, твоя любимая шхуна не может любить тебя так, как могу я, Брендан Разве она может сделать это? — Майра наклонилась, и ее губы захватили мужское естество, нежно лаская.