Любовное заклятие - Сьюзен Кэррол Страница 47

– Мама, Ланс сейчас дома?

– Да, думаю, он в кабинете.

– Хорошо. Мне надо кое-что с ним обсудить. Вэл неловко наклонился, поцеловал мать в лоб, а затем поспешно развернулся и направился к дому. Ему совсем не хотелось отвечать на встревоженные материнские вопросы, которые, как он понял по ее взгляду, она уже готова была ему задать.

Мэдлин смотрела вслед поспешно уходящему от нее сыну, чувствуя, как в душе поднимается тревога. Матери не полагается иметь любимчиков, и она горячо любила всех своих детей: и проказника Ланса, и трех очень разных дочек. Но все же в ее сердце был особенный уголок для ее тихого младшего сына, для ее Валентина, который с самых ранних лет разделял ее страсть к книгам, ее любовь к учению. Она наблюдала, как из кроткого, ласкового мальчика он превратился в мужчину, чья спокойная сила и удивительная отвага могла сравниться лишь с его беспредельным терпением и чувством сострадания.

Они с Валентином всегда были очень близки, и Мэдлин в смятении подумала, что сегодня в первый раз сын солгал ей. И неважно, что он пытался все отрицать; она-то сразу поняла: с ее любимцем случилось что-то очень плохое.

* * *

Вэл сбросил плащ на руки одного из лакеев и направился к старому кабинету в задней части дома. С силой сжимая ручку трости, он двигался с большим трудом, и когда добрался до места, то почувствовал себя совершенно разбитым. Ему даже показалось, что с каждым его шагом кристалл становится все тяжелее. «Какая глупость! - одернул себя Вэл. - Кажется, у меня слишком разыгралось воображение. Ведь это всего-навсего маленький кусочек камня».

Очевидно, он постучал слишком тихо, потому что не услышал никакого ответа и просто повернул ручку двери.

Кабинет представлял собой явно мужскую комнату, обшитую темными панелями из английского дуба. На стенах висели картины со сценками охоты и охотничьи трофеи. Ланс сидел в дальнем конце комнаты, склонившись над письменным столом, и что-то писал. Его одежда была в некотором беспорядке, и чувствовалось, что он раздражен. Возможно, все дело было в том, что Ланс занимался далеко не любимым делом: он предпочитал управлять поместьем, сидя верхом на своем жеребце.

Тем не менее он был полностью погружен в свою работу и даже не поднял головы, возможно не заметив, что в кабинете есть кто-то еще. Это дало Вэлу редкую возможность внимательно разглядеть своего брата. Обычно Ланс был весь в движении и не мог оставаться на одном месте дольше чем несколько секунд - даже когда позировал для фамильного портрета.

Когда- то это был отчаянный плут, не знающий страха солдат, беспутный повеса. Однако брак с любимой женщиной и заботы, которые отец возложил на него, несколько укротили его бешеный нрав. И улыбка, которая сводила с ума многих женщин, теперь предназначалась только для его любимой и обожаемой жены Розалинды.

Однако в остальном, к восхищенному изумлению Вэла, Ланс к своим тридцати двум годам изменился очень мало. Он казался таким же молодым и не знающим устали, как когда-то.

Бледный свет, струящийся сквозь высокие узкие окна, высветил широкие плечи Ланса и сильные мускулистые руки, обнаженные по локоть. Вэлу всегда было трудно осознавать, что они - близнецы. Они не были слишком похожи, но у них обоих были темные волосы, карие глаза и знаменитые сентледжские носы. Ланс был старшим, так как родился за несколько минут до полуночи, а Вэл появился лишь утром следующего дня. Он и потом во всем следовал за своим братом и часто задавал себе вопрос, не является ли всего лишь бледной копией своего брата Ланса Сентледжа? Сейчас его брат представлял собой образец здорового и бодрого мужчины в расцвете лет. Он и сам должен был быть таким же, если бы… обстоятельства сложились иначе.

Вэл провел пальцем по контуру кристалла, спрятанного в жилетный карман.

«Если бы Ланс не был так беспечен в тот день в Испании, так небрежен со своей собственной жизнью, мне не пришлось бы использовать свой дар, чтобы спасти его, - неожиданно подумалось ему. - Именно он должен был стать хромым, а не я».

Но Ланс никогда не просил его приносить ему жертву, он не хотел этого. Это был его собственный выбор, о котором Вэл никогда не жалел. И если бы пришлось, он снова сделал бы все, чтобы спасти брата, которого любил и которым восхищался… Или нет?

Расстроенный тем, что этот вопрос вообще мог возникнуть в его голове, Вэл постучал в уже открытую дверь, на этот раз громче.

– Ланс?

Его брат наконец поднял голову, и на его красивом лице появилась открытая широкая улыбка.

– Вэл! Какой приятный сюрприз!

– В самом деле? - пробормотал Вэл и слегка вздрогнул, когда. Ланс вскочил и бросился к нему через всю комнату. Он горячо и крепко пожал руку Вэла, похлопав его при этом по плечу.

Вэлу пришлось напомнить себе, что он любит своего брата. Чертовски сильно любит. Но иногда наступали дни, когда бьющая ключом жизненная сила Ланса утомляла его, слишком явно контрастируя с его собственной физической немощью. Вот и сегодня был как раз такой день…

– Как удачно, что ты зашел! Мне как раз нужно поговорить… - Ланс оборвал себя, его обеспокоенный взгляд пробежал по лицу Вэла. Не отличаясь тактом матери, он прямо заявил: - Черт тебя возьми, Вэл, что ты с собой сделал? Выглядишь, как сам дьявол!

– Спасибо тебе, брат, - пробормотал Вэл. - Я тоже очень рад тебя видеть.

Осторожно высвободив руку из железной хватки своего брата, он похромал к ближайшему креслу и, подавив Гримасу боли, неловко опустился в него. Ланс сел напротив.

– Черт возьми, Вэл, ты, должно быть, опять не спал всю ночь, возясь с очередным пациентом? И, конечно же, снова использовал свой чертов дар…

– Нет. Я не возился с пациентом, и вообще, со мной все в порядке, - отрезал Вэл. Ему не хотелось, чтобы Ланс начал читать все ту же лекцию, которую Вэл так часто слышал от всех своих родственников и даже от Кейт. Никто не знал лучше его, как это может быть опасно. Но он не пользовался своим даром с тех пор, как…

Словно яркая вспышка на миг осветила его память. Отчаянные глаза Рэйфа Мортмейна, пальцы, вцепившиеся в его руку мертвой хваткой.

Но это длилось всего одно мгновение. Воспоминание ушло так же быстро, как и возникло.

– Я не посещал пациентов, просто… «Просто эта ночь была настоящей пыткой, так как я сражался с сумасшедшим желанием - соблазните свою маленькую верную подружку, свою Кейт», - добавил Вэл про себя, криво усмехнувшись.

Да, такое признание потрясло бы не только его брата, но и всю деревню. Их благородный доктор, их Святой Валентин вожделеет к женщине!

– Просто у меня была одна из моих не самых лучших ночей. Обычно он делал огромные усилия, чтобы скрыть свои муки от членов семьи, особенно от Ланса, который и так всегда винил себя в увечье брата. Однако сегодня утром Вэл чувствовал себя слишком измученным, слишком болели его обнаженные душевные раны, чтобы он мог еще думать о том, как бы не задеть чувства брата.