Искушение маркиза - Сара Линдсей Страница 47

— Шекспир?

Ливви закатила глаза в ответ на догадку тети.

— В таком случае я едва ли сочла бы это сокровищем. Нет, это английский поэт Джон Дан. Тайна сокрыта в последнем томе его стихов.

— Дан, — тихо повторила тетя Кейт. — Это был любимый поэт Уильяма. И Джейсона тоже, мне кажется. Они проводили много вечеров, читая вслух одну из этих книг, в то время как Лора и я занимались вышиванием…

Ее глаза расширились, и она посмотрела на Оливию с нескрываемым ужасом.

— Когда ты сказала, что это сокровище предназначалось не тебе, ты предполагала или точно знала, кому оно предназначено?

Ливви облизнула пересохшие губы.

— На листке было указано имя, — прошептала она.

— Лора.

Это не вызывало сомнений. Оливия утвердительно кивнула.

— Полагаю, это вся история?

Оливия покачала головой:

— Не совсем. Я была очарована Джейсоном. Мужчина, который уделял жене огромное внимание и готовил для нее такой сюрприз, безусловно, очень любил ее. Из того немногого, что вы рассказали мне о нем, я поняла, что он глубоко переживал ее гибель и страдал от горя. Я хотела как-то помочь ему, хотя не представляла, как именно. Я имела это тоже в виду, когда говорила, что рассчитываю на приключение. Когда я попросилась поехать в Уэльс вместе с вами и Шарлоттой, я рассчитывала совместить эти два своих намерения. Меня мучила мысль, что он чахнет здесь. — Она вытерла свои глаза. — А потом, до нашего отъезда из замка Хейли, я обнаружила среди книг еще и дневник. Фактически его нашла Иззи, но как только я поняла, чей он был, я не позволила ей читать его.

— И чей же это был дневник?

— Он принадлежал Лоре, — прошептала Ливви. — Это было ясно по всем признакам. Я чувствовала, что кто-то или что-то заставляет меня приехать сюда.

— Думаю, ты прочитала дневник?

Оливия посмотрела на тетю так, словно хотела сказать: «Стоит ли спрашивать об этом?»

— А Джейсон знает все это?

— О нет! Думаю, он убил бы меня в таком случае. Ему известно только, что я нашла брошь и прочитала надпись. Брошь была спрятана за рамой старинной картины, поэтому Джейсон никогда не поверил бы, что я случайно наткнулась на нее.

Тетя прижала указательные пальцы к своим вискам.

— Тогда как он узнал, что ты нашла брошь? Ты ведь не настолько глупа, чтобы рассказать ему об этом!

— Конечно, нет! — сказала Оливия. — Но я думаю, вам лучше не знать, как он обнаружил ее.

Тетя Кейт строго посмотрела на нее.

— Я прикрепила брошь к одной из моих подвязок. Мне казалось, что это достаточно надежное место, поскольку оно незаметно под платьем и нижними юбками. Ведь вы не заметили брошь, не так ли?

— Нет, не заметила. Но если ты говоришь, что это надежное место, тогда как Джейсон обнаружил брошь?

Оливия закусила губу.

— Он не обнаружил. То есть сначала не обнаружил. К сожалению, палец Джейсона наткнулся на заколку, и…

Она пожала плечами.

Тетя закрыла глаза. Возможно, она молилась.

— Конечно, — продолжила Ливви, не в силах остановиться, — если бы Джейсон не попытался развязать мою подвязку, он никогда не обнаружил бы брошь, поэтому это всецело его вина.

Тетя Кейт издала приглушенный стон.

— Хорошо. По большей части это его вина, — согласилась Оливия.

— Меня не беспокоит, чья это вина. Мне важно знать, какой вред он нанес твоей репутации. Что тебе известно об отношениях между мужчинами и женщинами?

— Иззи ничего не рассказывала мне, хотя предупреждала, чтобы я не оставалась одна в закрытой карете с мужчиной. Ну и конечно, я много читала об этом.

— Понятно, — сказала тетя голосом человека, которому ничего не понятно.

— Фактически, — продолжила Оливия с удовлетворенной улыбкой, — это я придумала, как Иззи может скомпрометировать себя. Надеюсь, вы никогда не расскажете об этом моим родителям.

Она действительно была довольна, как удачно все было устроено. Правда, в какие-то моменты она сомневалась, разумно ли побуждать сестру действовать по велению сердца таким отчаянным способом. Однако все кончилось хорошо.

Тетя Кейт смотрела на нее с благоговением и ужасом.

— О, не смотрите на меня так. Я знала с самого начала, что все уладится в конце концов.

— Хм-м.

— Да, знала, — настойчиво повторила Оливия.

— Сейчас речь идет не о твоей сестре, а о тебе, — сказала тетя.

Ливви удивленно посмотрела на нее:

— Обо мне? Но я не была скомпрометирована.

— Ты полностью уверена в этом?

— Полностью — нет. Но в основном — да. Это не имеет никакого значения. Я не выйду за него замуж, даже если он попросит.

Она никогда не выйдет замуж за человека, который такого низкого мнения о женщинах. К тому же, как это ни прискорбно, он безумен.

«Но ты любишь его, — прошептал внутренний голос. — За твоим гневом и обидой скрывается любовь».

Нет, каково бы ни было ее чувство к нему, любовью это нельзя назвать. Она обманывала себя, веря, что это любовь, потому что видела во всем этом своеобразное приключение. Тот факт, что она хотела утешить его, даже когда он сердился на нее, означал, что она просто жалела его.

— Дорогая, вполне понятно, что Джейсон расстроился, обнаружив брошь. Должно быть, он был шокирован и…

— Я понимаю, — прервала ее Оливия. — И я мысленно просила у него прощения. Вы можете поверить, я просила у него прощения в первый же вечер, когда мы прибыли сюда? Я думала, что в комнате Лоры до сих пор хранилась память о ней, и я чувствовала себя посягающей на ее права. — Она горько усмехнулась. — Какой же глупой я была!

— Я не понимаю тебя.

— Джейсон вовсе не горевал о своей жене, — крикнула Ливви, затем понизила голос: — Все это время он нисколько не горевал о ней. Он вовсе не нуждался в помощи, чтобы излечить свою душу. И знаете почему? Потому что у него нет души. Что, по-вашему, он думал о Лоре в день ее гибели? Он думал, что она изменила ему и намеревалась сбежать со своим любовником.

— О Боже! — Тетя была явно шокирована. — Не могу поверить, что она…

— Конечно, все было не так. Лора решила помочь Чарлзу заплатить лорду Вернею карточный долг. Вот почему она намеревалась встретиться с ним в то утро. Она боялась рассказать об этом Джейсону, потому что он запретил ей помогать Чарлзу. Все это написано в ее дневнике.

— Ты говорила с Чарлзом об этом. Вы довольно быстро сблизились и стали друзьями.

— Вы знаете, что я имею ужасную склонность говорить все, что у меня на уме. В какой-то момент в разгон воре с Чарлзом я не удержалась от комментариев, которые вызвали у него подозрения, и я была вынуждена рассказать ему о дневнике.