Вкус свежей малины - Изабеля Сова Страница 47

– Замечательно. – Эва развела руками. – Придется переписывать объявления. Мы же в них дали твой номер.

– Можно привезти аппарат от тебя, а по пути заглянем…

– Никуда заглядывать не будем, потому что у нас нет на это денег!

– Даже на маленькую-маленькую?

Маленькая-маленькая – это половина большой и стоит половину, а не две трети. Отпускают только знакомые бармены.

– Даже. Шутки в сторону. За дверью стоит жестокая реальность, и нам придется противостоять ей. Причем на трезвую голову.

– Раз так, я из дома не выйду, – пригрозила я.

– Малина, мне тоже тяжело. – Эва села на краешек дивана и понурила голову.

– Из-за хахаля? Ну конечно. Ты всегда только о хахалях и думаешь!

– Не называй его так! Он никакой не хахаль, он – Томек.

– Ладно, пусть будет так.

– И даже больше, – продолжала она, – он настоящий супер-Томек. А я отказалась от него.

– Надеюсь, ты не скажешь, что из-за гадания?

– Из-за гадания. Я испугалась обещанных слез и измены.

– Но мы же обе знаем, что имелась в виду Иола.

– Сейчас да, а тогда? Твоя бабушка говорила о шатенке.

– А у тебя волосы черные.

– На солнце они отливают каштановым. И я тогда подумала: раз речь идет о шатенке, то измена и слезы ждут меня летом, потому что летом, при ярком солнце, я становлюсь темной шатенкой. И я порвала с ним.

– Когда?

– Десятого июля. Мы провели вместе десять чудесных дней, которых я никогда не забуду.

– И о которых я ничего не знала, – многозначительно глянула я на Эву. – Я начинаю сомневаться, действительно ли мы подруги.

– Нет, я этого не выдержу.

Эва вскочила и выбежала на кухню.

Я плюхнулась на диван, даже пружины взвыли. Да пусть все к черту развалится! Мне-то что до этого. Я плюхнулась еще раз.

– Что ты там рушишь? – выглянула из кухни Эва.

– Декорации к драме «Падение Малины С».

– Лучше исправь объявления. Но сначала возьми обратно свои слова.

– Беру обратно и прошу простить. Достаточно?

– Коротко и конкретно, но в нынешней ситуации я не стану придираться и требовать большего.

Эва села за стол и принялась замазывать номер телефона.

– Черт, уже пятый час. Я начинаю тревожиться.

– Спокойно, Малина. В крайнем случае заплатишь за следующий месяц.

– С чего?

– Подумаем.

– Ты говоришь прямо как политик. «Подумаем, сделаем определенные выводы, наметим направление деятельности».

– Да успокойся ты, Малина. Это еще не конец света. Всего-навсего несколько сотен.

– Которых у меня нет!

Я принялась покусывать большой палец. В последнее время я это делаю постоянно.

– Если не прекратишь, то скоро у тебя останется четыре пальца, – сказала мне Эва.

– Если в моей жизни ничего не изменится, то вопрос, пять у меня пальцев или четыре, скоро перестанет меня интересовать. Мне всего полшага до того, чтобы свихнуться.

– Ну все, я закончила. Пошли развешивать.

Мы вышли на улицу.

– Слишком светло. Не больно-то удобно развешивать их при людях, – заметила я, оглядываясь по сторонам.

– Давай скотч. Мы ведь не эротические услуги предлагаем. Мы всего лишь ищем, кому сдать квартиру. Ну вот, приклеила.

Мы пошли дальше, отмечая свой путь объявлениями. Остановились у доски на улице Анны Ягеллонки.

– А тут наклеим два. Тут много студентов проходит.

– Может, в сессию, но не летом.

Я глянула на часы. Начало девятого. Что меня заставляло столько ждать?

Эва сражалась со скотчем, когда мимо прошли двое парней. Их заинтересовало объявление. Я слегка отодвинулась в сторонку.

– Малина, не глазей по сторонам, давай объявление.

Покраснев до корней волос, я подала. Один из парней, по виду студент, громко прочел:

– «Сдается квартира для двух человек». Слышь, Яцек, тут кое-что для нас. А когда можно будет туда въехать?

– Если вам, то прямо завтра, – сказала Эва, улыбаясь. Многообещающе.

– А далеко?

– В районе Старовисляной. В двух шагах отсюда.

– Дорого?

– Всего четыреста пятьдесят злотых плюс квартплата. За эти деньги у вас будет большая комната с кухонной нишей и ванная. И еще масса других достоинств.

– Когда можно будет посмотреть? – спросил второй.

– Лучше бы сегодня, – предложила Эва. – Адрес дать?

Они записали и сказали, что будут в одиннадцать. Оба. Мы пошли наклеить последние два объявления и двинулись домой. Надо слегка подготовить территорию.

– Мне здорово кажется, что они заглотнули крючок, – бросила Эва.

– Молчи, не то сглазишь.

– Ну что, заглянем на маленькую?

– Но только на одну.

Без нескольких минут десять мы зашли в «Алхимию». Не торопясь выпили одну большую на двоих. Пора идти.

– Ну все. Уже почти одиннадцать.

– Не паникуй, – успокоила меня Эва. – Еще целых пятнадцать минут. За пять минут дойдем, так что у тебя остается еще десять.

– Не уверена, что мне удастся убраться за десять минут.

– С моей-то помощью? Спокуха.

Успели. Разгладить покрывало. Грязные вещи и бумаги в шкаф. Тарелки, чашки и сковороду под кровать. Зажечь для атмосферы лампы. Прыснуть дезодорантом. Открыть окно. Пригладить волосы. Подправить глаз.

– Уже три минуты двенадцатого. Блеск у тебя есть?

– Посмотри рядом с сахаром. Придут?

– Должны.

Звонок. Пришли.

– Клево тут у вас. С настроением… А ламп!

– Спасибо. Хотите посмотреть ванную? – Я распахнула дверь.

– Еще и ванная есть? Класс, – оценил тот, что повыше, кажется Яцек. – А то последнее время мы ходили мыться в общагу.

– Ну, – подтвердил второй. – Летом-то еще ничего, а вот зимой… Когда мы в тюрбанах из полотенец шли по аллеям, не было человека, который не оглянулся бы.

– Мы выдержали до марта, – сообщил Яцек.

– И то долго, – с понимающим видом оценила Эва.

– Ну, – согласился приятель Яцека. – В октябре мы сговорились всего по сотне злотых. А когда перевезли свои шмотки, хозяин прибавил до двухсот. В декабре, когда мы уже обжились, новое повышение.