Сломанная роза - Джо Беверли Страница 47

Она взяла тартинку, испытующе глядя на него.

— Играть? Во что?

— В соблазнение. — Прежде чем она успела возразить, он добавил: — Разумеется, мы не стали бы доводить игру до конца, прекрасная госпожа моя, ибо это лишило бы вас возможности сделаться Христовой невестой, а меня ввергло бы в хлопоты куда более тяжкие, чем мне хотелось бы.

Что верно, то верно. Отец и братья изрубили бы его в мелкие кусочки, осмелься он обесчестить Алину; он молил бы их лишь о скоpoй смерти.

С забившимся сердцем, прикусывая тартинку, Алина смотрела на него. Она отлично понимала, что Рауль действует как настоящий охотник, расставляет ловушки, раскидывает сети; но отказаться так трудно! Ей ничего не грозило, а то, что он предлагал, так увлекательно…

— Что ж, если это всего лишь игра…

— Конечно. Вы знаете, мужчины устраивают потешные сражения, готовясь к настоящей войне. Вот и мы разыграем такое сражение, и для вас это очень полезно. Мне кажется, вам следует овладеть искусством обороны.

— О чем вы?

— Отчего вы не любите помогать мужчинам при купании, Алина?

Первый раз он назвал ее просто по имени, и она поняла, что игра уже началась.

— Я стыдлива…

— Вид мужского тела не может быть вам в диковину.

— Нет, но…

— Так что же?

Кусок не шел Алине з горло, и она отложила тартинку.

— Мне редко приходится исполнять этот долг, и потому я стесняюсь.

— Не думаю, чтобы вас смущала сама необходимость, Алина.

Она взглянула на него.

— Ну, хорошо. Мужское тело волнует меня — если мужчина молод и силен. Я пробовала бороться с собою, но безуспешно, и потому предпочитаю держаться от греха подальше.

Рауль победно улыбнулся.

— Пренебрегать минутными слабостями не всегда разумно. Как вы поняли нынче утром, это может сделать вас уязвимой. Представьте себе солдата, который боится высоты и потому отказывается лазить на стены. Однажды в бою ему придется вскарабкаться на стену, и он, несомненно, погибнет из-за своего малодушия. Воин должен быть сильным всегда и во всем, он должен бороться со своими слабостями и устранять их, постоянно совершенствуя и упражняя свои умения.

— Я уверена, вы очень сильны и ваши умения не нуждаются в дополнительной тренировке.

— О, да. Смотрите, — и без предупреждения он положил ее руку себе на предплечье, чуть прижав ее пальцы к стальной твердости мышцы.

Она отдернула руку.

— Итак, — отчего она задыхается? — дайте мне разобраться. Вы предлагаете мне помощь в упражнении навыков, необходимых для сопротивления соблазнам плоти?

Соблазны плоти… Ей отчаянно хотелось снова ощутить твердость его руки под своей ладонью.

— Не совсем так. — Он неторопливо поправил тяжелый золотой браслет на запястье, и Алина была уверена, что это сделано лишь затем, чтобы еще раз привлечь ее внимание к его мускулам. — Полагаю, преподать вам эти навыки должна дама. Я же предлагаю разыграть несколько учебных атак, чтобы проверить, так ли вы тверды, как думаете. Кроме того, вы должны понять, какие именно навыки нуждаются в упражнении.

Учебные атаки — такие, как этот браслет, эта рука…

— Вообще же, леди Алина, я уже не предлагаю; я предреждаю. Вам пора укреплять ваши стены и пополнять запасы стрел.

Она с трудом подняла глаза и увидела его насмешливую улыбку.

— Согласна я или нет?

— Согласны вы или нет.

Каков нахал! Алина строго взглянула на него.

— Мне следует пожаловаться на ваше поведение Галерану.

— Вы поставите его в чрезвычайно неловкое положение, в чем нет никакой нужды. Помните, Алина, я дал вам слово, что не вторгнусь в вашу крепость, даже если ее ворота настежь откроются для меня.

От столь смелого сравнения она поперхнулась, но затем выпалила:

— Отлично. Но предупреждаю, сэр, я действительно хорошо умею защищаться. И подчас захватчик несет больший урон, чем осаждаемая им крепость.

С этими словами она отвернулась и стала смотреть, как танцуют четыре дамы Джеанны. Плавные и замысловатые движения танца давали возможность сидящим оценить изящество и очарование дам. Неужели Рауль не мог начать свои игры с одной из этих дам?

В этом случае ей пришлось бы взяться за нож!

Боже милосердный, все ее бастионы смешны — солома и хворост, — — и только бы он не узнал об этом!

Осажденная крепость в первую очередь должна была воззвать к своему патрону и сеньору с просьбой покарать нечестивого обидчика. Но Рауль безупречен, и, обратившись к Галерану, она действительно поставит его перед трудным выбором.

Одна из дам улыбнулась Раулю, а он в ответ подмигнул. Алина даже не знала, кого из двоих ей больше хочется тить ледяной кодой.

Пришедшая в голову мысль о том, что можно попросить Галерана следить за Раулем, показалась совсем глупой.

А ей вдруг захотелось немного повеселиться… Скоро она возвратится в обитель Святой Радегунды. Поскольку ей уже исполнилось восемнадцать, ничто не помешает стать послушницей. Таким образом, у нее есть последняя возможность узнать о странном, пугающем мире отношений мужчины и женщины. Хотя ей, будущей Христовой невесте, не подобает интересоваться этими отношениями… Но, с другой стороны, от искушений плоти не удастся спрятаться все равно, Рауль прав. Она должна укреплять линии обороны.

Дамы сели, и теперь вышли танцевать рыцари Галерана, которые выставляли себя перед женщинами столь же бесстыдно, как женщины перед ними. Их танец был воинственным и свирепым, выказывающим проворство, гибкость и силу; то был танец смелых охотников.

Один из молодых рыцарей, быстроглазыйи темноволосый, улыбнулся Алине и исполнил какое-то особенно замысловатое коленце. Раньше она и не заметила бы ничего, но теперь улыбнулась в ответ.

Под столом ее руку тут же сжала чья-то рука.

— Алина, — шепнул Рауль, — вы еще не готовы иметь дело с подобным противником.

— Разве? Но с вами, как вы полагаете, я могу справиться?

— Не в этом тысячелетии, драгоценная моя. Забывайте, что я сознательно буду пользоваться затупленным мечом, тогда как сей смелый искатель приключений старательно вострит свой клинок.

Галеран подтолкнул Джеанну.

— Боюсь, Рауль заигрывает с Алиной.

Джеанна искоса взглянула на кузину.

— Бессмысленное занятие.

— Скорее всего именно занятие, ничего больше. Ты думаешь, она неуязвима?

— Алина всегда очень остерегалась мужчин.

— Алина в четырнадцать лет решила стать монахиней.