Замуж поневоле - Николь Келлер Страница 47

– Скорая будет долго ехать, можем не успеть. Идем в машину, Серег, я поведу.

Сажусь на заднее сиденье, продолжая прижимать Таню к себе. Бессвязно бормочу, гладя ее бледные щеки и волосы подрагивающей рукой:

– Милая моя…девочка…Танюш…Потерпи, слышишь? Не вздумай меня тут одного бросать, – умоляю я, но моя жена меня не слышит. – Я же полюбил. В первый и последний раз полюбил. Тебя, моя дурочка. Только боялся. Боялся признаться даже самому себе. Ты же дочь моего лучшего друга. А это ненормально – любить девочку младше себя почти вдвое! Но я люблю тебя, Танюш! По-настоящему. Такую, какая ты есть – настоящую, живую, чокнутую и импульсивную. Я все сделаю, все отдам, только живи, пожалуйста. Мы снова поженимся, обещаю, только не умирай, слышишь?!

И мне показалось, что случилось чудо: Таня медленно распахнула глаза, с трудом сфокусировав взгляд на мне и едва слышно прошептала. Но я смог разобрать ее слова.

– Не дождешься, Сережа. Хер тебе, а не свадьба, – прохрипела Татьяна и отключилась.

Я уже говорил, что ненавижу больницы. А сейчас еще больше. Как бы я не старался держать себя в руках, отчаяние и безысходность накрывали меня с головой. Никто ничего не хотел мне говорить, отвечая лишь: «Идет операция. Ждите». Чего ждать, млять?! Каких новостей?!

Стены давили на меня, лишая кислорода. Хотелось выйти на воздух, но я не мог себе позволить оставить мою девочку одну. Пусть так, сквозь стены, но она должна чувствовать мое присутствие, что я рядом и никогда ее не оставлю. Никогда.

И я жду, меряя шагами этот бесконечный больничный коридор. Это единственное, что мне остается. Жду, не обращая внимания на время, и хочу сказать, что это были самые долгие и страшные часы в моей жизни.

Меня трясет от леденящего душу страха. Я сажусь на стул и хватаюсь за голову, пытаясь держать себя в руках и не впадать в панику. И не сразу замечаю, как ко мне кто-то подходит. Поднимаю голову и встречаюсь с обеспокоенным взглядом Лени. Таню привезли в ту же клинику, где находился ее отец, потому что это был ближайший центр с высококвалифицированным персоналом.

– Что произошло? – тихо спрашивает он.

– Случайность. Это гребаная случайность. Тани вообще не должно было там быть…

– Я же просил…Просил ее беречь, а не втягивать в твои криминальные разборки! Сейчас она на волоске от смерти!

– Леня, я не знаю, как так вышло! Поверь, я переживаю не меньше твоего…

Я хотел еще добавить, что люблю Таню, но тут двери распахнулись и к нам вышел уставший врач.

– Вы родственники Новиковой?

– Да! – хором отвечаем мы с Леней. – Как она?

Доктор странно на нас посмотрел, но все же устало произнес:

– Несмотря на то, что жизненно важные органы не задеты, и операция прошла успешно, состояние девушки остается тяжелым. Вся надежда на ее молодой организм. Я не даю никаких гарантий. Первые сутки покажут: если все будет хорошо, значит можно считать, что кризис миновал.

– Доктор, что я могу сделать для Тани? Деньги? Врачи? Оборудование? Все это не проблема, главное, скажите, что сделать? – ничего не соображая и не замечая, вываливаю все на уставшего мужчину.

– Все, что вы можете – ждать. И помолиться, если верите. Раньше надо было думать. Вы муж? – пренебрежительным тоном спрашивает доктор. А мне хочется взять его за грудки и встряхнуть. Кажется, врач специально тянет время и издевается надо мной.

– Да.

– Что же вы, папаша, жену не бережете? Вроде взрослый, кажетесь таким серьезным, а такой безответственный!

– Какой я вам папаша, доктор?! – не выдержав, повышаю тон, но Леня настороже: тут же хватает меня за рукав, чтобы я не набросился на ни в чем неповинного доктора. Я понимаю, что со стороны может казаться, что я веду себя дико. Но сказывается эмоциональное и физическое напряжение последней недели, и я не могу держать себя в руках.

– А кто вы, если ваша жена беременна? Плод чудом удалось спасти на таком маленьком сроке и при такой кровопотере, – и с укором смотрит на меня.

А я стою, с трудом осознавая сказанное врачом. Эта новость, как обухом по голове. Нет, я предполагал, что от незащищенного секса могут быть последствия, но не надеялся на чудо.

Со мной впервые происходит то, чему я никак не могу найти объяснения. Меня раздирают на британский флаг чувство вины и отчаяния. За то, что подверг риску свою девочку. За то, что не уберег. За то, что Таня чуть не потеряла малыша. Нашего малыша. И в голове набатом бьет единственная мысль: не простит. Этого она мне точно никогда не простит. =

В чувство меня приводит хорошо поставленный удар в челюсть от Лени. Несмотря на недавно перенесенный инфаркт, бьет он также крепко.

– Серега, ты…? Ты что, дочь мою трахал?! Ты, млять, сдурел?! Я тебе сказал перевоспитать Таню, а не ребенка ей сделать!

– Извини, но ты сам мне ее ко мне толкнул, – сказал, потирая челюсть. – Я не устоял. Никто бы не устоял, Леня. Она такая одна. Единственная. Неповторимая. Лучшая. Я люблю ее, Лень.

Леня снова замахнулся. Я даже не стал уворачиваться. На его месте я бы еще и не так поступил. Знать, что твой лучший друг тебя предал и трахает твою дочь…Сильный и болезненный удар в спину.

– Что вы тут устроили?! Это клиника, а не боксерский ринг! А вы вообще, насколько я понимаю, нарушаете постельный режим! Сейчас же покиньте отделение! – пришел в себя врач.

– Доктор, могу я ее увидеть?

– Нет, ее только перевели в реанимацию и сейчас она находится под наркозом… Езжайте домой. Вам сразу же позвонят, как только Татьяна очнется, и ее переведут в обычную палату. Да даже если бы и можно было, после того, что вы тут устроили, на пушечный выстрел не подпустил бы! А сейчас извините, мне нужно отдохнуть, – и с этими словами врач развернулся и пошел в сторону ординаторской.

–Лёня, я хочу попросить тебя о помощи, – произношу я, не глядя в сторону друга. – Приставь к палате Татьяны охрану. Усиленную в три раза. Мне нужно завершить кое-какие дела.

Друг смотрит на меня непонимающе и с подозрением:

–Меня просит об охране человек, чье агентство славится надёжностью по всей области?

–Как выяснилось, х***ый из меня телохранитель и руководитель. Я даже любимую женщину уберечь не смог. Приставил к вам, казалось бы, лучших своих людей, а на деле оказались хуже дилетантов… Акелла промахнулся, Лёня…

– Хорошо, я сделаю. Но мы с тобой не закончили, Серега, – угрожающе произнес Леня. Впервые внимательно смотрю на друга. Выглядит он не очень: бледный, тяжело дышит, взволнованный. Поспешил успокоить его. Как мне показалось.

– Я понял, Лень. Позже поговорим. Но я хочу, чтобы ты знал: я не отступлюсь. У Тани от меня ребенок будет. Наш ребенок. Ты сам слышал.

Друг сжимает и разжимает кулаки, сдерживаясь из последних сил. Я же ухожу из клиники. Потом Леня мне еще спасибо скажет. Ему сейчас нельзя волноваться, а я, как красная тряпка для быка – раздражаю. И другу нужно время, чтобы смириться с тем, что его девочка давно взрослая и я – часть ее жизни.