Во имя любви. Жертвоприношение - Мануэль Карлос Страница 47

Та покачнулась от удара, но продолжила:

– Да, ты не любима! Атилиу тебя не любит!

Пощечины градом посыпались на Милену, но в коротких паузах между ними она исступленно выкрикивала:

– Он тебя не любит!.. Не любит!.. И отец тебя не любит!..

Кончилась эта сцена тем, что Роза и Мег с трудом оттащили мать от дочери.

А затем Бранка велела Милене убраться вон из дома навсегда.

– Живи где хочешь и не рассчитывай на материальную поддержку! – крикнула она вслед уходящей дочери. – Если ты сдохнешь под забором, я не заплачу, не надейся!

На улице Мег догнала Милену и увела ее к себе. Потом позвонила на работу Арналду. Он тотчас же приехал и, выслушав подробный рассказ дочери, поселил ее на время в гостинице.

– Поживешь здесь, пока все уладится, – сказал он, оставляя Милену в ее номере. – Денег я тебе дам, сколько понадобится. А потом, может быть, ты куда-нибудь съездишь, отвлечешься…

– Спасибо, папа, – обняла его Милена. – Ты всегда был добр ко мне. Я тебя очень люблю! Держись сам и поддерживай Леонарду. Теперь весь гнев Бранки обрушится на вас.

Она не ошиблась: Арналду пришлось принять бой сразу же по возвращении домой.

– Значит, вот как ты наказал эту неблагодарную тварь за то, что она меня оскорбила – поселил ее в пятизвездочном отеле! – возмутилась Бранка.

– Опомнись, это же наша дочь! – воззвал к ее благоразумию и милосердию Арналду. – Как можно употреблять по отношению к ней такие выражения!

– Жаль, что ты не слышал, как она говорила со мной!

– Допускаю, что Милена погорячилась, но нельзя же за это выставлять ее на улицу…

– А я выставила! Потому что ничего другого она не заслуживает.

– Ладно, что было, то прошло, – попытался подвести итог Арналду. – Пока Милена поживет в отеле, а потом… давай купим ей квартиру.

– Этого только не хватало! – отвергла его предложение Бранка. – Пусть уж лучше она живет в гостинице.

Таким образом инцидент был исчерпан.

Но его отголоски настигли Арналду на следующий день: во время совещания у него случился гипертонический криз. Леонарду отвез отца домой, и тот около двух недель провел в постели, опекаемый младшим сыном и доктором Франку.

Последний, получив отставку от Милены, теперь появлялся здесь только в качестве семейного врача.

– Леу так ухаживает за отцом – лучше любой сиделки! – сказал он однажды Бранке. – А Милена не навещает Арналду?

– Нет, она для этого слишком жестокосердная, – ответила та, что было правдой лишь отчасти: Милена действительно не переступала порог родного дома с тех пор, как ее выгнали, но зато каждый день звонила отцу, подолгу с ним разговаривала, что являлось для Арналду лучшим лекарством.

Неустойчивое положение фирмы, обусловленное всеобщим финансовым кризисом, заставило Марселу еще больше времени проводить на работе. Домой он возвращался усталым, способным только дойти до спальни, но даже перед сном просматривал еще какие-то деловые бумаги.

Эдуарду это угнетало, и она частенько жаловалась матери на Марселу и его чрезмерную одержимость работой. Элена в таких случаях советовала дочери быть терпимее – а что она могла посоветовать еще! У нее семейная жизнь складывалась совсем иначе, потому что Атилиу никоим образом не ставил их отношения в зависимость от финансового кризиса и ситуации в компании. Он слишком дорожил обретенным семейным счастьем, любовью Элены, и это для него не могло сравниться ни с какими проблемами фирмы или даже всей страны. Элена же, ощущая себя самой счастливой женщиной на свете, испытывала некоторую неловкость перед дочерью, у которой все складывалось не так удачно и безоблачно.

Однако наступил день, когда Эдуарда вошла в мастерскую Элены сияющей, искрящейся от переполнявшей ее радости.

– Мама, сегодня произошло чудо! – сообщила она. – Мне приснился ангел, и я проснулась под утро от… желания. Возможно, это был и не ангел, а кто-то другой, очень добрый, но он сказал мне, что как раз сейчас я могу забеременеть. Я тотчас же проснулась и разбудила Марселу!

– Да, ты очень изменилась, – отметила Элена. – А что же сказал Марселу? Он наверняка не выспался и был недоволен твоей внезапной активностью.

– Именно так все и было, но я рассказала свой сон, и Марселу взял календарь, чтобы посмотреть, прошло ли уже два месяца и не опасно ли это… Ну, ты понимаешь…

– И что, два месяца уже прошло?

– Конечно! Иначе бы ангел не стал меня понапрасну обнадеживать. Теперь подожду несколько дней и проверю результат. По дороге к тебе я заехала в аптеку и купила ампулы для теста на беременность.

– Все это и правда похоже на чудо, – изумилась Элена. – До сих пор ты боялась таких тестов как огня. Но не слишком ли ты подгоняешь события?

– Нет. Я должна родить как можно раньше, иначе мой брак с Марселу развалится.

– Боже мой! Что ты говоришь? Откуда такие мрачные мысли?

– Это не мысли, мама, а предчувствия, – с некоторой грустью пояснила Эдуарда. – Семью без детей или хотя бы без одного ребенка Марселу считает неполноценной, ущербной. Раньше он говорил об этом прямо, а сейчас щадит меня, но нечто подобное у него невольно прорывается. Например, очень часто рассказывает мне о женщинах своей фирмы, которые либо уже родили, либо только собираются в отпуск по беременности. Складывается впечатление, что там у них прямо эпидемия какая-то среди женщин!

Элене было горько слышать такие откровения дочери, и она еще раз напомнила Эдуарде о том, что ребенок не может спасти семью, в которой нет любви.

– Главное в отношениях супругов – это взаимная любовь! А у вас она есть.

– Да, мама, – согласилась Эдуарда. – Мы любим друг друга. Но у Марселу своеобразная любовь. Я теперь понимаю, что он видит в женщине прежде всего мать. А в любимой женщине – тем более. Он не может рассматривать ее отдельно от семьи, от фамильного бизнеса. Жена должна родить ему наследника! Это для него главное. Вот и получается, что только ребенок может стать залогом моего счастья.

Элена пришла в ужас от услышанного, но Эдуарде об этом, конечно же, ничего не сказала.

Спустя несколько дней выяснилось, что Эдуарда и впрямь забеременела. Марселу это известие приободрило, окрылило, он с удвоенной энергией стал заниматься делами фирмы. А Эдуарда вновь почувствовала себя неуютно.

– Мама, он теперь вообще до меня не дотрагивается: боится, как бы опять не случился выкидыш, – пожаловалась она Элене, придя в мастерскую.

– Эдуарда, выпьешь кофе? – предложила Флавия. – Я только что приготовила на двоих, но Элена от своей доли отказалась.

– Нет, меня сейчас воротит от кофе. Видимо, это наследственное: мама говорила, что во время беременности не выносила запаха кофе.