В огне желания - Кэт Мартин Страница 47

Переполненная радостью, Присцилла приподнялась на цыпочки и поцеловала Брендона. Он ответил на поцелуй с неистовым жаром. Казалось, Брендон хочет проникнуть в ее душу, слиться с ней. Словно живой огонь пробежал по телу Присциллы. Кровь девушки закипела, дыхание стеснилось от сладостного предвкушения. Груди ее налились, соски набухли. Присцилла чувствовала полное изнеможение.

Вот это настоящий поцелуй – взаимные ласки, взаимная страсть Его пальцы легко скользили по ее спине вверх и вниз, словно оставляя за собой огненный след. Потом они скользнули ниже и слегка приподняли девушку. Тела их словно слились, и Присцилла без всякого смущения ощутила твердую выпуклость – свидетельство мужского желания.

И вдруг словно налетел ледяной порыв ветра – она вспомнила все и пошатнулась от ужаса. Собрав свою волю, она обеими руками оттолкнула Брендона. Присцилле удалось вырваться, и она отступила на шаг.

– Тебе нужно уходить, и немедленно! – Ее голос срывался. – Уходи, Брендон, слышишь! Если Стюарт узнает, что ты был здесь… Уходи, пока еще не поздно!

– Выслушай меня, дорогая. Понимаю, так не поступают, и я совершил ошибку, позволив тебе остаться здесь…

– Брендон, ради Бога!

– Ты думаешь, что я бродяга и ничего больше. Таким я и был до сегодняшнего дня, но сегодня я принял решение. У меня есть деньги, и немалые. Несколько лет назад я купил участок земли: хорошая почва, воды тоже хватает – но так и не собрался построить там ранчо. Вдвоем мы сделаем это. Если даже денег не хватит, у меня есть брат, богатый, как Крез. Он давно остепенился и ждет того же от меня. У него чудесная жена, и они будут рады-радешеньки помочь мне всем, чем могут. Они уже не раз предлагали мне это… Словом, Присцилла, поедем со мной. Если ты так любишь детей, мы заведем их хоть дюжину. – Он улыбнулся и обхватил ее лицо ладонями.

– Боже мой… – прошептала она, потом крикнула: – Боже мой, молчи! Ничего не говори больше!

– Дьявол меня забери, Присцилла Уиллз! Почему ты всегда все усложняешь? Отвечай, ты выйдешь за меня или нет?

– Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь…

– Я все понимаю, моя хорошая. Нужно было шевелить мозгами раньше. Только не ставь это мне в упрек. Мужчине нелегко прийти к мысли о браке.

Присцилла сжала на горле кружева пеньюара с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Я не могу, Брендон, – вымолвила она одними губами. – Я не выйду за тебя.

– Ты мне отказываешь? – удивился он, вглядываясь в нее. – Но почему? Потому что он богаче? Ты же говорила, что дело не в деньгах и превыше всего для тебя семья и дети.

– Дело не в деньгах.

– Тогда в чем? Ты же не станешь утверждать, что любишь этого человека. Для этого ты слишком мало его знаешь.

Она тяжело вздохнула:

– Я не могу выйти за тебя потому, что уже замужем. И в доказательство протянула к нему дрожащую руку.

На одном из пальцев переливалось и сияло унизанное драгоценными камнями обручальное кольцо.

– Когда?

– Сегодня, несколько часов назад. С минуты на минуту Стюарт придет сюда и предъявит супружеские права. Ты должен покинуть дом до того, как он появится!

– Почему? – с яростью воскликнул Брендон. – Почему ты так поторопилась? Неужели не могла подождать хотя бы неделю и узнать его получше?

– Я хотела подождать! Но Стюарт и слышать об этом не желал. Что мне оставалось делать? Я думала, ты исчез из моей жизни навсегда, а у меня не было денег даже на то, чтобы вернуться в Цинциннати… и едва ли он отпустил бы меня.

Брендон взъерошил волосы. Только тут он заметил ее наряд, едва прикрывающий наготу, и резким жестом схватил в кулак дорогое кружево пеньюара.

– Подарок Эгана?

– Ублюдок!

Он брезгливо выпустил кружева, прошел к окну, остановился там спиной к Присцилле и сжал кулаки. Запрокинув голову, Брендон смотрел на звездное небо, похожее на расшитый блестками бархат.

– Не могу представить вас в постели. Только подумаю об этом – и меня мутит. Может, выйти во двор и вызвать его на честный поединок?

– Честный поединок с Эганом? Да здесь кругом его люди! Уходи, Брендон! Ему принадлежит здесь не только земля, но и души человеческие. Он прикажет убить тебя, и они убьют.

– И твоя душа тоже принадлежит ему? И сердце?

– Душа и сердце – нет, но сама я – да, – тихо ответила она.

– Будь он проклят!

– Если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что я нужна тебе… поверь я хоть на минуту, что ты вернешься…

– Да, ты не могла знать, что я вернусь. Я и сам до последнего момента не знал этого.

При этих словах Присцилла едва не бросилась снова ему на шею. Пусть он обнимает и целует ее сколько захочет в этот последний раз. Пусть шепчет на ухо ласковые слова.

Но с каждым мгновением опасность росла.

– Беги, Брендон! Оставь меня!

– Однажды я уже оставил тебя – и жестоко об этом пожалел, – задумчиво отозвался он.

– Другого выхода нет, ведь я замужем! – Присцилла из последних сил старалась держаться спокойно.

Внезапно Брендон схватил девушку за плечи, притянул к себе и впился в ее губы неистовым поцелуем. Она, прижавшись к нему, ответила на поцелуй с такой же пылкостью.

Присцилла ожидала, что объятие будет долгим, отчаянным – прощальным, – но Брендон выпустил ее и пошел к окну. Уже спустив одну ногу наружу, он несколько секунд сидел, оседлав подоконник и как бы не решаясь уйти.

Девушка с трудом сдержала крик: «Вернись!» Ее терзало желание остановить Брендона, но не меньше ей хотелось, чтобы он оказался в безопасности.

– Прежде чем уйти, я должен выяснить одну очень важную для меня вещь, – сказал Брендон. – Если бы я вовремя сделал тебе предложение… ты бы согласилась?

Язык не повиновался ей, и она лишь беспомощно открывала рот.

– Не спеши, Присцилла, не спеши. Может, от этого ответа зависит вся твоя жизнь.

– Я… – она облизнула губы, – для меня было бы честью стать твоей женой, Брендон.

Не колеблясь более, Брендон снова спрыгнул в комнату.

– Надень что-нибудь – все равно что, лишь бы прикрыться. И обуйся. Мы уходим.

– Что?

– Еще не поздно. Пока супружеские права не осуществлены, это брак на бумаге, не больше. Его вполне можно аннулировать, было бы желание. Конечно, в Корпус-Кристи днем с огнем не сыщешь стряпчего, но уж в Галвестоне то, конечно, кто-нибудь да найдется. Там нам помогут, а пока важнее всего убраться отсюда подобру-поздорову.

Присцилла смотрела на него, потеряв дар речи от столь неожиданного поворота событий. Брендона же, напротив, охватила веселая злость. Распахнув роскошный гардероб, он бросил на кровать пару крепких ботинок (тех самых, в которых Присцилла отправилась навстречу тому, что считала своим счастьем) и одно из ее платьев. Из ящика комода он не глядя выхватил какое-то белье и бросил его туда же.