Гробница Фараона - Виктория Холт Страница 46

— Ужасно. Финансовые всегда в таком состоянии, а любовные… ведь я не знал в свое время, что ты богатая наследница и упустил свой шанс в жизни.

— Не слишком ли много ты о себе воображаешь? Не думаешь же ты, что я позволила бы жениться на мне из-за денег?

— Женщины, на которых женятся из-за денег, не догадываются об этом в момент свадьбы. Не думаешь ли ты, что жених, падая на колени перед богатой невестой просит оказать ему честь разделить с ней ее богатство?

— Да, они действуют более тонко.

— Конечно.

— Но ты все-таки думаешь, что тебе было бы достаточно и пальцем пошевелить, как мое состояние перешло бы к тебе.

— Я просто поделился с тобой секретом, ведь уже ничего не изменишь. Пойдем, я доставлю тебя во дворец.

На мулах мы доехали до берега реки, там нас ждала лодка. Мы переплыли на ней реку и оказались у дверей дворца.

Мы вошли во дворец, и в холл пришла Теодосия.

Она сказала, что Эван на раскопках, и Хадриан заметил, что ему тоже пора возвращаться.

— Можете быть уверены, мы не вернемся до утра. Тибальт — суровый начальник: сам работает, как черт, и ждет такого же рвения от других.

Хадриан ушел, и мы остались с Теодосией.

— Джудит, пойдем ко мне в комнату, поговорим, — предложила она.

Я пошла за ней по галерее. Комната Теодосии и Эвана была не такая роскошная, как наша, но тоже большая, темная, на полу бухарский ковер. Теодосия закрыла дверь и обернулась ко мне:

— Джудит, мне здесь не нравится. Я возненавидела это место, как только мы сюда приехали. Я хочу домой.

— Почему? Что случилось?

— Я чувствую, здесь страшно, мне это не нравится. Я не могу сказать Эвану, ведь он работает здесь. А может, он даже не поймет меня. Мне так неспокойно. Ну, ты-то никогда ничего не боялась… А я хочу вернуться домой. Почему они не могут оставить фараонов в покое в их гробницах. Ведь так и следует. Они ведь и не подозревали, на какие трудности будут обрекать себя люди, чтобы попасть туда, куда им не следует.

— Но, дорогая моя, цель археологии — открыть секреты прошлого.

— Это совсем другое, одно дело — находить орудия труда или оружие, кафель римского периода или водопровод. Но мне не нравится, когда они лезут к умершим. И мне это никогда не нравилось. Вчера ночью мне приснилось, что мы нашли гробницу, а в ней саркофаг, точно такой, как стоял в Гизе. И кто-то поднялся из саркофага, срывая с себя повязки. Я закричала: «Прекрати, Джудит». А потом всмотрелась, там была не ты.

— А кто же?

— Я. Думаю, это было предупреждение.

— Теодосия, ты становишься мнительной и даешь работу своему воображению. Обычно этим занимаюсь я.

— Когда здесь живешь, поневоле разыгрывается фантазия. Тут повсюду тени прошлого. Этому дворцу несколько сот лет. Всем храмам и гробницам — тысячи лет. Как я рада, что ты приехала, Джудит. Теперь будет лучше, потому что ты рядом. Эти люди так преданы своей профессии, да? Но тебя я хорошо знаю и могу с тобой поговорить.

— Ты беспокоишься об Эване?

Она кивнула:

— Я постоянно думаю, что с ним может случиться то же, что и с Эдвардом.

Чем я могла успокоить ее? Разве я не боюсь за Тибальта?

— Естественно, что мы волнуемся. Просто мы любим своих мужей, а если любишь, то глупеешь. Если бы мы могли взглянуть на все рационально, спокойно, со стороны, мы бы поняли, насколько беспочвенны наши страхи.

— Да, Джудит. Скорей всего, ты права.

— Почему ты не ложишься? Неужели будешь ждать возвращения Эвана?

— Видимо, нет. Кто знает, когда они вернутся. Мне стало намного лучше после твоего приезда.

— Так и должно быть. Не забывай, что мы сестры, хотя и наполовину.

— Да, я рада этому, — сказала Теодосия.

Я улыбнулась ей, пожелала спокойной ночи и мы простились.

Я шла по галерее. Как тихо. Тяжелые бархатные шторы отгораживают меня от окружающего мира, ноги тонут в толстом ковре. Внезапно я остановилась, почувствовав, что не одна на галерее. Оглянулась — никого. Но меня не покидало чувство, что за мной следят.

По спине пробежал холодок. Я поняла, почему боится Теодосия. Она более робкая и впечатлительная.

Теперь я явно слышала тихие шаги. Кто-то у меня за спиной. Я резко обернулась.

— Абсалам! Мустафа! — крикнула я.

Они поклонились и одновременно сказали:

— Миледи!

Их темные глаза внимательно смотрели на меня и я спросила:

— Что-нибудь случилось?

Они переглянулись:

— Да, но еще не слишком поздно, миледи.

— Не поздно? — переспросила я.

— Возвращайтесь домой. Уезжайте. Так лучше. Требуйте, вы молодая жена. Он не может отказать своей возлюбленной.

Я покачала головой.

— Вы не понимаете. Это работа сэра Тибальта… его жизнь.

— Его жизнь… Это была жизнь сэра Эдварда… а потом его смерть.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо. Они найдут, что ищут, и вернутся домой.

— Тогда… слишком поздно, миледи, — твердил Абсалам (или Мустафа).

Второй смотрел на меня печальными глазами.

— Пока не слишком поздно.

— Спокойной ночи, я пойду в свою комнату, — сказала я.

Они ничего не ответили, но продолжали мрачно смотреть на меня.

* * *

Я лежала без сна и в мигающем свете свечей рассматривала рисунки на потолке. Теперь я узнала фигуру Амона-Ра, великого бога Солнца — он принимал дары от роскошно одетого человека, видимо, фараона. По краю изображены иероглифы — странные значки, полные смысла. Интересно, пока я нахожусь здесь, не смогу ли я хоть немного выучить их язык. Я знала, что много ночей буду лежать вот так, одна.

Нужно быть готовой. Я ведь ожидала этого, но мне хотелось бы, чтобы Тибальт понял, мое самое большое желание — жить с ним общей жизнью.

Он вернулся в два часа ночи. Я вскрикнула от радости и села в кровати. Он подошел и взял меня за руки.

— Почему не спишь, Джудит?

— Я слишком взволнована, чтобы спать. Я представляла себе, чем ты занимаешься на площадке.

Он засмеялся.

— Пока ничего волнующего не происходит. Мы просто делали разметку, где будем копать и все подготавливали к началу работ.

— Вы будете продолжать с того места, где остановился сэр Эдвард?

— Я все подробно расскажу потом. А сейчас тебе пора спать. — Он поцеловал меня и пошел в ванную.