Красавица и пират - Жюли Галан Страница 46

Видимо, даже полезно подвергнуться попытке удушения. Разумеется, если дело оканчивается для жертвы благополучно. Очень повышает жизненный тонус.

От злости Жаккетта на следующее утро играючи решила проблему, над которой билась все время пребывания в Волчьем Замке. Она нашла растение, содержащее яд, да притом не где-нибудь, а прямо, можно сказать, под носом, на территории Шатолу.

Проснувшись утром в препаршивейшем настроении, Жаккетта отправилась погулять в сад, расположенный за внутренним рвом, около второго донжона. Там Жаккетта с изумлением увидела насаженные чьей-то заботливой рукой неподалеку от стены кустики морозника белого, знаменитой травы арбалетчиков. Не надо быть Локустой, чтобы добиться успеха в задуманном деле при наличии такой травы! При горячем желании и определенных знаниях трава арбалетчиков способна превратиться в грозный яд. Единственный его недостаток – зелье получается настолько отвратительным на вкус, что съесть его просто так бедной жертве не удается: желудок не желает переваривать отраву и яд, на который затрачено столько трудов, извергается обратно, и все надежды отравителя идут коту под хвост.

Поэтому умные люди давно приспособились мазать им лезвия ножей, острия копий и стрел. Через рану, нанесенную оружием, яд попадает сразу в кровь, и дело, к неудовольствию жертвы, сделано. Паралич – самое малое, что может за этим последовать.

Жаккетта и сама удивлялась, как, казалось бы, забытые за ненадобностью сведения, сообщенные мессиром Марчелло в одну из горячих ночей в башне, всплыли в памяти, когда пришла нужда.

Она принялась аккуратно собирать невзрачную, но грозную травку.

Пока Жаккетта гуляла по фруктовому саду, любовь виконта пришлось отведать Жанне.

Но, похоже, Волчьему Солнышку даже больше нравилось пугать ее своими выходками, чем терроризировать в постели.

Время в объятиях виконта Жанна с трудом, но пережила. Просто лежала бревном и смотрела в потолок, туда, где сходились складки балдахина. И считала про себя: раз-два-три, вздох, раз-два – три, вздох. Узоры на балдахине колыхались туда-сюда. «Скоро кончится… – повторяла про себя, как заклинание, Жанна. – Скоро кончится, скоро кончится…»

На ее счастье; во время обладания Жанной виконт не выл, просто не догадался. Тогда бы все прошло куда интересней! А так Жанна сама себе напоминала вареную морковь. И горько радовалась.

Теперь, когда яд был практически в руках, Жаккетта почувствовала себя значительно уверенней и принялась обдумывать план его употребления. Моральная сторона вопроса ее не волновала, и совесть ее не мучила. Жаккетта так сформулировала свое кредо:

«Раз Волчье Солнышко удерживает ее и госпожу Жанну в замке против их воли, то они, со своей стороны, должны принять все меры, чтобы оказаться на свободе. А способ каждый выбирает по силам и средствам.

Сильные могут позволить себе открытую борьбу, слабые бьют исподтишка. Их борьба незаметней, зато беспощадней. Всегда лучше иметь сильного врага, презирающего слабые методы борьбы. Меньше шансов, что погибнешь от предательства, яда, удара из-за угла… Виконт выбрал себе слабых противников. Тем хуже для него».

Так думала Жаккетта.

Пока у нее получался такой расклад, что пользы от отравления Волчьего Солнышка особой не было, даже не стоило оправдываться перед душой.

Приказ хозяина, даже мертвого, останется для слуг законом, и даже если бы им удалось покинуть Шатолу, заставы на дорогах, ведущих из леса, их не пропустят. Путей же в обход караулов виконта они пока не знают…

Идеально, если бы самочувствие Волчьего Солнышка ухудшилось где-нибудь не в замке, а поближе к границам его владений. На какой-нибудь затянувшейся охоте. Тогда, пользуясь суматохой, можно было бы попытаться сбежать.

Значит, надо запастись терпением.

Жаккетта обдумывала это, вернувшись с прогулки и перебирая собранную траву. Затем разложила ее на дне одного из пустых сундуков, чтобы морозник и в глаза не бросался, и сох понемногу.

За стеной раздался плач Жанны.

«Что-то госпожа совсем раскисла… – встревоженно подумала Жаккетта. – Сама на себя не похожа. Все-таки доконали ее выходки виконта, что ни день – слезы льет».

Жанна в своих покоях рыдала, уткнувшись в подушку. На звук шагов она испуганно приподняла голову и, увидев Жаккетту, заплакала еще сильней.

– Я не хочу с ним спать! Мне противно! Я боюсь, вдруг он и меня душить начнет! У меня болит все внутри! Я с ума сойду! Жаккетта, ну сделай что-нибудь!

Жаккетта не стала говорить, что ей тоже несладко: госпожу, по крайней мере, пока не душили, а вот ее, Жаккетту, Волчье Солнышко, похоже, будет гонять по коврам после каждого свидания.

– Значит, вы не хотите, чтобы виконт к вам приставал? – вздохнув, уточнила она.

– Да! Я на всё согласна, лишь бы он меня не трогал! – прорыдала Жанна. – Я всю ночь за шторой простояла, после того как он за тобой погнался! И сейчас я не знала, уйду ли от него живой…

– Ладно…

Жаккетта подошла к туалетному столику госпожи, в крышечке от баночки с притираниями смешала несколько снадобий, которыми Жанна пользовалась каждый день, и поставила крышечку госпоже под нос:

– Нюхайте!

Ничего не. понимающая Жанна несколько раз втянула в себя воздух и с недоумением посмотрела на Жаккетту:

– Ну и что?

– Ждите. Через час все будет. – Жаккетта убрала крышку с подушки и пошла к себе.

Волчье Солнышко сегодня вел себя тихо, видно, лечил вчерашний укус. А может, отдыхал после госпожи Жанны.

День за окном был серый, небо тужилось, тужилось, но никак не могло разродиться дождем. В такую погоду самое разумное – лечь и вздремнуть. Что Жаккетта и сделала.

Проснулась она оттого, что кто-то яростно тряс ее за плечи. «Опять началось!» – подумала Жаккетта и потянулась за предусмотрительно поставленным рядом подсвечником.

Но это была Жанна.

– Вставай, ведьма! – как последняя прачка, орала она, забыв про все хорошие манеры. – Ты что натворила?!

Жаккетта открыла глаза.

Лицо Жанны было покрыто красной сыпью, нос опух и покраснел.

На взгляд Жаккетты, результат был просто великолепным. Теперь госпожа смело могла рассчитывать на полную потерю интереса к себе со стороны Волчьего Солнышка. Ни один мужчина в здравом уме и твердой памяти не польстился бы на женщину с такой жуткой красной физиономией! А что еще требовалось?