Свободные отношения - Ольга Джокер Страница 46

* * *

Влажные и разгорячённые, мы падаем на подушки и пытаемся отдышаться. Наши ноги сплетаются, воздух вокруг сгущается и становится порочно-концентрированным. От него кружится голова и не хватает кислорода.

Скориков брал меня резко и жадно. Целовал пылко и ненасытно, словно мечтал испить до дна. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела, как сильно он хотел меня.

Сердце оглушающе билось, стоны шли по нарастающей. Между ног было горячо и влажно, а капли пота струились по позвоночнику. Паша старался оттянуть наступление оргазма, а я шептала ему на ухо, что всё в порядке. Не успею — ничего страшного. Думала, Скориков успокоится, но нет — он довёл меня до пика с помощью пальцев.

Смотрю на плоскую светодиодную люстру и поворачиваю голову. Разглядываю профиль Паши, его неровный нос с горбинкой и длинные светлые ресницы. Скориков так сильно волновался, что я уйду из его постели неудовлетворённой, что в какой-то момент мне даже стало его жаль. Он вёл себя заботливо и мило.

Когда наши взгляды встречаются, я вспоминаю слова о том, какое влияние имею. От осознания этого факта даже вдохнуть сложно. Паша не может сопротивляться, когда я пишу и зову его на встречу. Он сразу же отменяет все свои планы и срывается ко мне. И это… Чёрт, это безумно заводит. Быть особенной, значимой. Не только для мужа.

— Я так и не добавила тебя в друзья, — произношу вслух.

— Почему? — интересуется Скориков. — Секс — это недостаточный повод для дружбы?

— Мы неплохо поладили. По крайней мере, в постели.

— Согласен. Так добавишь или нет? Я специально завёл страницу, чтобы подружиться с Владиславой Левицкой.

— Я подумаю, — отвечаю со смешком.

Услышав стук в дверь, Паша нехотя поднимается с постели и направляется в ванную комнату. Я смотрю на его крепкий зад и рельефную спину. На ней остались полосы от моих ногтей. Упс. Надеюсь, Скорикову не придётся ни перед кем оправдываться?

В номер привозят шикарный ужин, от ароматов сводит желудок. Так как в последний раз я ела в обед, то сейчас испытываю настоящее чувство голода. Меня не нужно уговаривать, чтобы я села за стол.

Спустя несколько минут мы обустраиваемся перед телевизором и включаем первый попавшийся фильм. Скориков молчит, а я без остановки болтаю. Постоянно ловлю на себе пристальные взгляды, но не испытываю при этом стеснения. Мы только что трахались и видели друг друга без одежды. Что может быть интимнее?

— Подай, пожалуйста, салфетку, — прошу Пашу.

Вытираю губы, смотрю на экран. Показывают американскую комедию, в которой подруги решают грандиозно отгулять девичник. В планах веселье, алкоголь и стриптиз. Классика.

— Терпеть не могу мужской стриптиз, — честно признаюсь. — Не знаю почему, но мне гораздо приятнее смотреть на танцы полуобнаженных девушек. Глаз радуется.

Скориков внимательно слушает, а я начинаю непрерывно смеяться, когда пытаюсь пересказать ему, как прошёл последний девичник у моей Риты. Это было три года назад, в марте. Подруга собиралась замуж за очередного лучшего мужчину на свете. Мы забронировали столик, заказали напитки и искреннее радовались.

— Когда к нам подошёл стриптизёр, я вжалась в диван и старалась смотреть куда угодно, но только не на мужчину, потому что то, как он был одет — вгоняло меня в краску. Впрочем, трудно назвать одеждой две верёвочки, которые едва скрывали половые органы. Но Рите нравилось, а мы бурно аплодировали.

Я снова заливаюсь громким смехом и никак не могу продолжить. Со мной такое бывает. Паша не торопит, улыбается. Он, должно быть, не разбирает ни единого моего слова.

— На краю стола стояла ваза с фруктами, — рассказываю дальше. — Стриптизёр и так и этак крутился возле нас. Старался, приставал. Его тело блестело от избытка масла, а кубики пресса были похожи на тёрку. В самом финале он вернулся на сцену и кокетливо оголил кусочек яичка. Когда затихла музыка, Рита в полной тишине и ворчливым голосом сказала: «Этот гад стащил наше киви». Мне кажется, эту реплику слышали все, потому что танцор уходил за кулисы под повальный смех и бурные аплодисменты.

Я вновь хохочу и вытираю салфеткой выступившие в уголках глаз слёзы. Моя истерика длится пять минут, после чего я пью сок и возмущённо смотрю на Скорикова.

— Совсем не смешно? — качаю головой.

— Мне просто нравится тебя слушать, — произносит он.

— Но шутку ты не понял, да? Давай поясню. Рита решила, что яичко — это и есть наше киви.

Паша неприятно морщится.

— Можно без подробностей?

— Ладно, если тебе настолько брезгливо слушать. Кстати, а ты не думал о том, чтобы стать стриптизёром, когда учился в универе? У тебя была подходящая фигура.

— Не думал, но мне предлагали.

— И почему ты не согласился?

Мне жаль, что у Скорикова есть условный срок. Правда, жаль. Паша утверждает, что он ему не мешает, но в глазах при этом читается сожаление и грусть. И я уже не столько категорична. Язык не поворачивается назвать его уголовником.