Лакей и я - Валери Боумен Страница 46

Лукас взял ее за руку и почувствовал, что она дрожит, похоже — и зубы стучат, а выглядит так, словно намерена расстаться с содержимым желудка. Испугавшись не на шутку, он тихо спросил:

— Тебе плохо?

— Я не могу дышать, — выдавила Фрэнсис.

— Дайте ей воды! — выкрикнул сэр Реджинальд, ни к кому конкретно не обращаясь.

Фрэнсис высвободила руку и выбежала из комнаты.

Лукас тут же вскочил и рванулся было за ней, но ему преградил путь сэр Реджинальд и, притопнув ногой, завопил:

— Убирайся к черту!

— Нет, — спокойно сказал Лукас. — Я никуда не уйду.

По комнате снова пронесся коллективный вздох. Гости наблюдали, как мужчины обмениваются репликами, словно играют в бадминтон.

Сэр Реджинальд понизил голос, так чтобы его слышал только Лукас, и процедил сквозь стиснутые зубы:

— Предупреждаю, Кендалл: если ты немедленно не уберешься отсюда ко всем чертям, то не получишь ни одного голоса за твой драгоценный закон о занятости. Я уж постараюсь.

Лукас испытал чистое удовольствие, глядя в побагровевшее лицо рыцаря:

— А мне теперь плевать на закон! Я намерен предложить вообще снять его с голосования. Прошу принять это к сведению.

Отодвинув сэра Реджинальда, Лукас уверенной походкой вышел из столовой. Выражение шока на физиономии рыцаря останется в его памяти надолго.

В холле ее не было, в синем салоне — тоже, но Лукас сомневался, что она успела так быстро подняться по лестнице, поэтому решительно направился в библиотеку.

Дверь со знакомым скрипом открылась, и Лукас вошел внутрь. В комнате было темно. На столах горело несколько свечей, и от них по темной комнате распространялось какое-то странное неземное свечение, огонь в камине едва теплился.

Лукас направился сразу к тому месту, где надеялся ее найти. Он никогда не был верующим, но теперь мысленно взмолился: «Прошу тебя, Господи, пусть она будет там! Пожалуйста!»

Свернув к нише с правовой литературой, Лукас затаил дыхание. Сначала ему показалось, что там никого нет, но потом, когда глаза привыкли к полумраку, он разглядел на полу маленькую съежившуюся фигурку. Фрэнсис сидела, обхватив колени руками, и раскачивалась.

Ну слава богу! Если она пришла сюда, значит, надеялась, что он ее здесь найдет, то есть ему хотелось так думать.

— Фрэнсис? — Ее имя в его устах прозвучало, словно молитва.

Девушка подняла голову, и надежда на то, что она смягчилась, рассеялась. Даже в полумраке он видел гнев в ее глазах. Она ненавидит его.

У Лукаса вдруг заболело сердце, каждый вздох давался с трудом. Он опустился на корточки рядом с ней и услышал, как клацают ее зубы. Девушку все еще трясло.

— Тебе холодно?

Она молча кивнула.

— Я сейчас.

Лукас быстро подошел к столу и выдвинул нижний ящик. Ее когда-то забытая шаль все еще лежала там. Он принес ее обратно несколько дней назад, чтобы не забыть отдать. Лукас схватил невесомую вещицу и поспешил обратно к Фрэнсис.

Она судорожно схватила шаль и, плотно завернувшись в нее, проговорила:

— Спасибо. А я думала, что потеряла ее.

— Она напоминала мне о тебе, вот я и не отдавал. Ты меня выслушаешь? — тихо спросил Лукас, опять опустившись рядом с ней на корточки.

— А у меня есть выбор? — Ее голос был монотонным, лишенным каких-либо чувств.

— Конечно, есть! Выбор есть всегда.

Фрэнсис стиснула зубы.

— Тогда — нет: я не хочу тебя слушать, — а вот спросить кое о чем хочу.

Лукас на мгновение закрыл глаза.

— Спрашивай.

— Зачем ты устроил это представление?

— Представление? Нет! Я действительно хочу, чтобы ты вышла за меня.

— Как ты можешь этого хотеть, если я выступаю против того, что ты защищаешь?

— Если ты о законопроекте, я передумал.

Фрэнсис плотнее укуталась в шаль.

— Скажи, ты решил жениться на мне из чувства вины?

— Вовсе нет, — совершенно искренне сказал Лукас.

— А я уверена, что да. — Ее голос звучал так безжизненно, что у Лукаса сердце кровью обливалось. — Ты знаешь, что я выхожу замуж за сэра Реджинальда из-за денег, и пытаешься спасти меня, потому что чувствуешь себя виноватым.

— Ты ошибаешься…

— Я не могу понять одного: что заставило тебя думать, что я приму твое предложение?

Глаза Фрэнсис казались осколками темного стекла, когда она резко повернулась к нему.

Лукас долго молчал, не зная, что сказать, потом тихо проговорил:

— Если ты дашь мне шанс, я все объясню. Или по крайней мере попытаюсь…

— Ты лгал мне. Лгал постоянно. Все, что ты говорил, было ложью.

— Нет, Фрэнсис, не все…

— Конечно, сейчас я все отлично понимаю, но тогда мне и в голову не приходило… Мне не показалось странным, что ты попытался вернуть монету, которую я дала за то, что ты принес мой сундук.

Лукас прикусил губу.

— Не обратила я внимания и на то, что ты едва не назвал леди Клейтон по имени. Вы же друзья.

Лукас скрипнул зубами.

— Я как-то сказала: «Лакей, который любит читать». Ты заставил меня чувствовать себя виноватой за эти слова, как и за то, что я обратила внимание на твою правильную речь. Еще бы ей быть иной…

— Фрэнсис, просто выслушай меня…

— Я была такой дурой. — Она тряхнула головой. — И ты это позволил. Подумать только, ты даже имел наглость спросить, люблю ли я тебя!

Лукас сжал кулаки, прекрасно понимая, что следующие слова могут решить их будущее, их судьбу.

— Фрэнсис, я не отрицаю, что совершил чудовищную ошибку, но обещаю все исправить.

— Исправить? — Она грустно усмехнулась. — Как? Женившись на мне?

Он кивнул, а Фрэнсис отвернулась и, уставившись в темноту перед собой, без всякого выражения проговорила:

— Полагаю, дальше ты заявишь, что любишь меня, но просто забыл об этом упомянуть той ночью под лестницей.