Дерзкая любовница - Элейн Барбьери Страница 46

Он осторожно зарылся носом в черные пряди и вдохнул их аромат.

– Милая, твои волосы так дивно пахнут – совсем как ты. Анжелика тут же отодвинулась подальше и стала заплетать косу.

– Нет, – возразил Гарет, перехватив ее руки. – Я не хочу, пусть останутся распущенными.

– Мне все равно, чего вы хотите, сеньор, – в глазах у Анжелики вспыхнул знакомый огонь.

– Ого, мы опять вернулись к «сеньору»? Анжелика, что прикажешь мне сделать, чтобы снова услышать «Гарет»? Заняться с тобой любовью? Ты этого добиваешься?

Анжелика, не потрудившись отвечать, стала вырываться. Это еще больше рассердило Гарета:

– Ты возобновила свои игры, милая? Что наболтал тебе прошлой ночью Питер Макфадден? Наверное, пообещал, что будет терпеливо дожидаться моего отъезда из Реал-дель-Монте? – Он прочел ответ по румянцу, залившему лицо Анжелики, и это подлило масла в огонь. – Проклятый недоросль! Не тратит времени даром, верно?

– Какая вам разница? Вы вот-вот уедете, и на этом все кончится! А дома найдете новую «шлюшку». чтобы позабавиться на досуге. У вас ведь и так их было без счета – или я ошибаюсь?

Анжелика как можно тверже глянула Гарету в глаза. Она отлично знала что пламя, что тлело в их глубине. И к своему стыду, ощущала в себе ответный огонь. Однако в отличие от Гарета Доусона она не собиралась идти на поводу у собственных желаний. С каждым разом ей все труднее было вести себя безразлично. И сейчас она не смела снова подчиниться водовороту чувств, который будили его ласки, – это делало ее слишком уязвимой. Нет уж, лучше оставаться холодной.

– Верно, у меня был кое-кто, – ответил Гарет, разглядывая ее руки. Длинные тонкие пальчики, изящные кисти – такие хрупкие, что он мог бы сломать их одним движением. Но вместо этого он не спеша поцеловал сперва одну руку, затем вторую. Помолчал и добавил: – Но никто из них не разбудил во мне тех чувств, что переполняют меня теперь, Анжелика.

Анжелика попыталась освободиться, но он попросил:

– Нет, Анжелика. Не вырывайся. Всякий раз, как я пытаюсь приласкать тебя, ты вырываешься. Посмотри на меня. – Она нарочно отвернулась, и Гарет нежно промолвил: – Милая, ты боишься на меня смотреть? В этом все дело? Значит, ты чувствуешь то же, что и я. И хочешь ласкать меня так же сильно, как я желаю этой ласки. – Он медленно расстегнул порот рубашки и прижал ее ладони к обнаженной груди. С трудом подавив блаженный стон от прикосновения горячих ладошек, он настойчиво повторил: – Анжелика, милая, посмотри на меня.

Она нерешительно подчинилась. Доусон был готов увидеть гнев, страсть – даже ледяной холод, но сквозившие в ее взоре мука и боль захватили его врасплох. Ее губы невольно раздвинулись. Она не могла не уступить его страсти – и безмерно страдала от собственной слабости. Гарет ее понимал. Ведь и он точно так же не в силах был совладать с собой. Накатившая на него волна нежности поразила его.

Он порывисто прижал Анжелику к себе и зашептал, прижимаясь щекой к ее макушке:

– Я знаю, милая. Я знаю, что это за боль, ибо сам терзаюсь ею.

Анжелика, не поднимая головы, прошептала:

– Гарет… я должна поспешить домой. Мои родители… Они сходят с ума от страха, а Карлос… Гарет, лишний золотой сейчас не так уж важен.

При упоминании о деньгах он застыл, отстранился и заглянул ей в глаза. И увидал в них такую мольбу, что мигом забыл о гневе. Анжелика не пыталась притворяться и скрывать, что при желании он мог овладеть ею на этом самом месте. Но как бы он ни хотел ее, Гарет не смог остаться равнодушным к ее мольбам. Он улыбнулся и легонько поцеловал ее в губы.

– Хорошо, милая.

Не прошло и минуты, как оба уже сидели верхом, он крепко прижимал Анжелику к себе, и конь резвой рысью направлялся к асиенде. Гарет больше не пытался завязать разговор. У него не было слов, чтобы описать бурлившие в груди чувства… у него вообще не было слов.