Красотки в неволе - Памела Р. Сатран Страница 45

– Который час?

Она посмотрела на будильник:

– Пять.

– Ох-ох-ох… Пора.

Можно промолчать, закрыть глаза. Он встанет, оденется и уйдет из дома так тихо, что она ничего и не услышит. Может, он даже останется ночевать в клубе. И очень скоро память об этой ночи растает как снег. Разве так не будет гораздо проще?

– Купер, мне нужно с тобой поговорить.

– О господи, Джули! – простонал он и повернулся к ней спиной. – Неужели нельзя с этим подождать? У меня полно работы, до которой еще надо как-то добраться через эту пургу.

– Нет, это не может ждать.

Он повернул голову в ее сторону:

– Опять что-нибудь насчет ребенка?

– Нет.

– Тогда что? Твоя учеба? Если так, то я подумал и решил, что, пожалуй, я не против. Учись.

– Пятнадцатого апреля будет известно, приняли меня или нет.

– Что?

– Я подала документы, Купер. В Нью-Йоркский университет. Если пятнадцатого скажут, что не прошла, буду поступать еще куда-нибудь на следующий год.

– Это хорошо, – осторожно заметил он. – Рад, что ты смотришь в будущее.

– Да, смотрю. И вот что должна тебе сказать – я больше не хочу быть твоей женой.

Как, оказывается, просто произнести эти слова. Проще, чем держать их в себе, чем откладывать неизвестно на сколько.

Воцарилось молчание. Купер лежал на спине, уставившись в потолок. Поднималось солнце, и в комнате с каждой секундой становилось светлее. Солнечные лучи отражались от чисто го снега.

Наконец Купер заговорил:

– Не верю, что ты это серьезно.

Ошибка. Нельзя было заводить такой разговор в постели. В постели признаются в любви, делают предложение, а не просят развода. Но это еще одно доказательство того, как мало значит для нее их общая постель. А как же Анна, вдруг подумала Джульетта, как ей удалось осилить разрыв с Дамианом, когда она до сих пор любит его, когда ее все еще тянет к нему? Если бы Джульетта чувствовала что-нибудь подобное, она ни за что не решилась бы на этот шаг, что бы Купер ей ни сделал. Но никаких таких чувств у нее не было. Было одно желание – убедить его, что она не шутит.

– Придется тебе поверить, Купер.

Он покачал головой:

– Как ты собираешься жить? – Голос заметно окреп. – Ты ничего не умеешь. Без меня ты не сможешь ни платить по счетам, ни содержать дом, ни решить, с какой, черт возьми, ноги делать первый шаг!

– Неправда! – Она села и старалась говорить твердо.

– Неправда? Да я с первого дня тащу тебя за руку. Единственное, что ты смогла без меня, – это отрезать волосы. Ах да, и еще подать заявление на эту нелепую учебу.

Так даже лучше. Она слишком долго принимала близко к сердцу его насмешки. Да, верно – учеба нелепа, да, она ничего сама не умеет! Но теперь совершенно ясно: его истинная цель – заставить ее почувствовать собственную беспомощность, чтобы она и дальше зависела от него. Годами так оно и было. Хватит!

Спорить, тем не менее, бесполезно. Он с легкостью опровергнет любой ее аргумент. Он это всегда умел. Даром, что ли, у него степень магистра и опыт работы в корпорации, а главное – врожденное чувство собственной правоты.

– Мне нужен развод, Купер. Безусловный. Неоспоримый.

– Но что случилось? Это из-за ребенка, да? Ну, хорошо, твоя взяла. Если ты так настаиваешь, я согласен.

На какое-то мгновение ее захлестнула радость – он согласен на ребенка! Можно обнять его, и не придется продавать дом, перевозить сына, одной начинать все сначала.

Но как быть с тем, что она поняла? Что не любит его и никогда не любила? Разве будет честно остаться с ним? Это еще хуже, чем хитростью забеременеть без согласия мужа. Если она родит второго ребенка от Купера, через три-четыре года ей все равно придется искать повод для развода.

– Нет, я больше не хочу ребенка от тебя.

– Здорово! Теперь ты заявляешь, что не хочешь, чтобы я был отцом твоего ребенка!

Только не спорь, напомнила она себе. И следи за голосом.

– Да, именно так.

– Великолепно! – воскликнул Купер. – Превосходно! Потому что, знаешь, Джульетта, я давным-давно сделал вазектомию [11]. Чтобы застраховаться от еще одного твоего ребенка!