Обещание роз - Хейди Беттс Страница 45

– Тсс! – Меган увлекла его в тень аллеи. – Пригнись.

– Черт побери, что происходит? – Он ступал за ней на цыпочках, не понимая, с какой стати ему соблюдать подобные предосторожности. – Я же тебе сказал, чтобы ты никуда не уходила.

– Взгляни вон туда. – Она показала на универмаг. – Видишь тех мужчин?

Лукас проследил глазами за кончиком ее пальца. На скамейке перед магазином сидели трое пожилых мужчин в рабочей одежде и мусолили бородами кукурузные початки.

– Вижу. И что? – сказал он раздраженно.

– Они сидят здесь каждый день и судачат о том, что происходит в городе. И все, кому не лень, их слушают.

Лукас подождал, пока она не скажет еще что-нибудь. Но Меган молчала.

– Ну и в чем дело? Кому они мешают? – отрывисто сказал он.

– Мне, – сердито прошептала она. – Весь город знает об ограблениях дилижанса и что меня похитили. Если эти мужчины увидят, что меня посадили в тюрьму, к заходу солнца об этом станет известно всему Левенуэрту.

– То есть примерно через десять минут, – сказал Лукас, посмотрев на горизонт.

– Вот именно.

– И что будем делать? Сидеть здесь и ждать, пока они уйдут?

– Да. Не знаю, почему они сегодня так задержались. Обычно они собираются днем, а позже уходят домой на ужин.

– Меган, – Лукас со скрежетом стиснул зубы, – я не собираюсь сидеть здесь, скорчившись, всю ночь. Мои ноги уже просятся на отдых.

– Лукас, но они не должны меня видеть. – Меган сжала ему руку. – Прошу тебя, подожди. Я готова идти в тюрьму, честно тебе говорю. Но не надо выставлять меня напоказ перед всем городом.

– О Боже, за что ты меня наказываешь?! – Лукас пробежал рукой по волосам. – Почему ты послал мне такого беспокойного седока, а не какую-нибудь кисейную барышню, которой не надо прятаться по закоулкам?

– Потому что кисейных барышень прежде всего не подозревают в пособничестве бандитам, – ответила на его риторический вопрос Меган. – У кисейных барышень не бывает собственных фирм, они не управляют дилижансами вместо кучера и не позволяют приковывать себя к кровати. Они бы скорее умерли, чем позволили трогать себя, как ты меня…

– Ну довольно. А что там, за теми зданиями? – Лукас посмотрел в конец переулка.

Меган повернулась в том направлении.

– Ничего. Обычные задворки.

– На лошади проехать можно? Там нет никакой ограды?

– Нет. – Меган нахмурила лоб. – Что ты задумал, Лукас?

– Оставайся здесь. Смотри, я тебя серьезно предупреждаю. – Он на полусогнутых ногах двинулся вперед, стараясь не попадаться на глаза трем пожилым людям.

У банка Лукас выпрямился и вальяжной походкой пошел к Смельчаку, будто там, на аллее, не было взволнованной женщины, ожидающей, когда ее уведут от настырных глаз. Он сел в седло и, взяв под уздцы ее лошадь, легким аллюром удалился в сторону окраины, но, как только три старца исчезли из поля зрения, сделал полукруг за тюрьмой и вернулся в аллею. Меган так и сидела, скрючившись у стены, лелея на коленях пирог, и наблюдала за сплетниками, на скамейке.

– Поехали, – сказал Лукас.

Она повернулась и прижала руку к груди.

– Ты меня напугал.

– Поехали, – повторил он.

Меган села на лошадь, и они покинули город.

– Куда мы едем? Надо было еще подождать. Я уверена, они скоро ушли бы. И ты мог бы отвести меня к мистеру Томпсону, как планировал.

– Планы изменились.

– Что?

– Где твой дом?

– Что?

Лукас тяжело вздохнул. Ну и твердолобость!

– Твой дом. Ты говорила, что у тебя есть собственный дом, где, кроме тебя, никто не живет.

Она кивнула.

– Так где он?

– Примерно в трех милях отсюда, – сказала Меган. Лукас обвел взглядом окрестности.

– Показывай дорогу.

Дом Меган оказался точно таким, каким он себе его представлял из ее пространного описания: двухэтажный, покрашенный белой краской, с уютным крошечным двориком за белым забором. Поодаль располагалась небольшая конюшня, теперь пустая. Меган объяснила, что в ее отсутствие Калеб перевел лошадей к себе, а одну, наемную, вернул владельцу. Окна дома были закрыты темными ставнями, двери заперты на замок от незваных гостей.

– Я займусь лошадьми, а ты иди в дом, – сказал Лукас и отправился на конюшню.

Накормив лошадей и определив их на ночь в стойла, он вернулся к парадному подъезду и через две ступеньки взлетел на крыльцо.

Он скорее услышал, как чиркнула спичка, чем заметил вспыхнувшее пламя, и последовал на звук. В доме было еще темнее, чем в конюшне. Меган зажигала на столе масляную лампу со стеклярусом, который, покачиваясь, красиво поблескивал в матовом оранжево-желтом свете. Рядом со столом стоял диванчик, обтянутый красной парчой.

– Очень мило, – сказал Лукас.

Меган прошла через комнату, чтобы зажечь другую лампу, но не такую нарядную.

– Здесь гостиная. Любимая комната моей матери. Правда, на мой взгляд, маловата и слишком загромождена. Но я оставила все, как было до смерти папы. Не так много времени я здесь нахожусь, чтобы заниматься перестановками. Я сейчас, пожалуй, обойду дом и открою ставни, – добавила она.

– Не надо. Чем меньше людей будут знать, что мы здесь, тем лучше.

Она равнодушно пожала плечами.

– Покажи мне остальные помещения, – сказал Лукас. Он не столько хотел посмотреть другие комнаты, сколько изучить планировку дома. Так он делал всегда, когда оказывался на новом месте. Лукас должен был знать все входы и выходы, каждый закуток, который в случае опасности мог послужить ему спасительной гаванью. Только тогда он мог чувствовать себя спокойно.

Меган прихватила с собой лампу, чтобы не зажигать каждый раз новую, и проследовала из гостиной. Они вошли в столовую и оттуда – в просторную кухню.

Лукас заметил дверь в конце комнаты.

– Куда она выходит?

– На улицу.

Он повернул ключ и, на секунду приоткрыв дверь, посмотрел в щелочку. Потом запер дверь и подергал для верности за ручку.

Меган повела его по лестнице на второй этаж.

– Там папина спальня. – Она показала на дверь в конце коридора. – А в комнате справа жили Калеб с Ребеккой, до того как построили свой дом. Рядом комната для гостей.

Меган ждала, пока он открывал двери, чтобы обследовать все три комнаты.

– Но все лучшее – здесь, – ухмыльнулась она, открывая дверь и поднимая лампу. – Это ватерклозет. Папа вбил себе в голову, что без него никак нельзя.