Добыча зверя - Нина Князькова Страница 45

Я удивленно вскинула брови. Он уволиться решил?

– Да. – Роман чуть прищурившись, изучал мое лицо.

– Да ни одна баба ни стоит того, чтобы из-за нее службу бросать! – Снова завелся непонятливый человек. – Твою мать! – Заорал он, когда оказался на лопатках с ножом у глаза.

– Не дергайся. – Предупредила я. Со стороны солдатиков послышались смешки. – Через час здесь должна лежать бумага о том, что Роман уволен со службы, все выписки и необходимые документы. Я проверю. – Предупредила ласковым голосом.

– Командир, она не шутит. – Поддержал меня Хомяков. – Степушка, слезь с чужого мужика, пожалуйста. Мне не хотелось бы его убивать из ревности. – Обратился он уже ко мне.

Я угрожающе рыкнула, но послушалась.

– Твою мать, Зверь! И ты… как там тебя? – Мужик с трудом сел на пол. – Совсем контуженные? Да я же под трибунал могу легко…

– Э-нет. Я тебе ничего не сделал, а у Степа крыша такая, что лучше не лезть. – Хомяков угрожающе оскалился.

– Документы. – Напомнила я.

– Да-да.

Когда солдатики увели своего командира в палате осталось еще два мужика в форме. Я так понимаю, сослуживцы Хомякова.

– Яшкин, глаза выколю. – Прищурился самый больной на голову на свете мужик. – Чего вылупился?

Парень, стоящий справа, резко потупил взгляд.

– А я думал, что за женщина с тобой справиться сможет. У тут вон какая. – Путанно объяснил он.

– Себе такую заведи и смотри. Вон у Гутаева с женой все в порядке, так он и не пялится. – Рыкнул недовольный Хомяков и поморщился от боли.

– Может долечишься? – Нахмурилась я.

– Нет. С тобой поеду. У меня вещи уже в машине собраны. – Поведал он мне. – Если бы не эти долбанные папки, еще вчера бы приехал. А ты меня как нашла? – Нахмурился он. – Козликов помог?

– Нет. – Покачала я головой. – Ты книгу забыл в библиотеку сдать. – Напомнила я ему.

Хомяков попытался рассмеяться, но со сломанным ребром это не очень-то и получилось.

– Я ее у них выкуплю. Хорошая книга, кстати…

Документы принесли ровно через час. Парни подогнали машину Романа и помогли ему загрузиться внутрь. За руль сел тот самый Яшкин, а сопровождать решил Гутаев.

– Гражданка Лосева. – Подошел ко мне тот самый плешивый, когда я грузилась в машину. – А вы не хотите у нас инструктором поработать? – Заискивающе спросил он.

– Нет. – Резко ответила я. – У меня своих дел хватает.

– А может быть, вы уговорите Зверя остаться на службе. Ведь такими людьми мы не можем разбрасываться…

– Это ваши проблемы. – Не согласилась я. – Он достаточно времени послужил на благо Родины. Пусть теперь на себя хоть что-то потратит. У вас вон, молоденьких полно. – Кивнула я в сторону сержантика, попавшегося первым мне под горячую руку. Парень стоял сейчас на улице с половиной больничного персонала.

– Да какие из них спецы? Тьфу! – Сплюнул он на землю и, наконец, отошел от машины.

Я тронула «Ниву», а сама подумала о том, что если Хомяков такой хороший военный, то что из этого молодняка вырастет. Люди вилы от рогатины отличать перестанут? Куда мы катимся…?

Если Яшкин и удивился, что я их в лес завезла, то вида не подал. Остановила с его у березовых ворот и задумалась, куда везти приболевшего мужика. Подошла к его машине и открыла дверь.

– Тебе на даче лучше будет. Там все удобства в доме имеются. – Сказала.

Хомяков поморщился. Видимо, дорога даром не прошла.

– А ты там со мной жить будешь? – Уточнил он.

– Нет, конечно. – Возмутилась я.

– Значит, я буду жить с тобой. – Закончил он разговор.

Я пожала плечами. Нет, так нет. Сам напросился. Я захлопнула дверцу, открыла ворота и подъехала к своему дому. Яшкин помог Роме добраться до дивана, а потом ушел к воротам, где его должен был забрать второй сослуживец Хомякова на своей машине.

– Ты как? – Подошла я к бледному мужику.

– Жить буду. – Он тронул повязку. – Но блин, ноет зараза. – Пожаловался.

– Сейчас. – Я воткнула ему за спину вторую подушку и отправилась готовить противовоспалительный взвар. Там у меня еще где-то мазь была, нужно будет на ночь наложить.

– Степ, – позвал меня Хомяков.

Я выглянула с кухни.

– Чего?

– Подойди ко мне. – Попросил он.

Я отложила полотенце, которое держала в руках и подошла.

– Что случилось? – Я пока не понимала его странное поведение.

– Поцелуй меня. – Скорчил он уморительную рожицу.

Я удивленно моргнула. Ну мало ли, вдруг послышалось.

– Я плохо целуюсь. – Предупредила на всякий случай.

– Просто наклонись ко мне. – Не отстал он.

Пожав плечами, я села на край дивана и наклонилась к нему, закрыв глаза. Сильные пальцы скользнули по моим щекам, поглаживая, успокаивая. Теплое дыхание коснулось моих губ.

– Какая же ты офигенная! – Прошептал он и прижался своими губами к моим.

А у меня вдруг какой-то тумблер щелкнул в голове и я, схватив Хомякова за уши обоими руками (шевелюры то нет никакой), притянула к себе изо всех сил и начала активно участвовать в процессе. Да так забылась, что почти вскарабкалась на него. Лишь услышав болезненный стон, отскочила от дивана.

– Больно? – Спросила, как дура. Блин, конечно больно.

– У-у-у! – Вдруг завыл Хомяков в потолок, напугав меня до трясучки. Я ему там что, еще одно ребро сломала? – Ну какого хрена я при тебе вечно выгляжу, как больной идиот? Даже впечатления нормального произвести не могу. Даже поцеловать нормально не получилось! – Искренне расстроился он.

– Эмм… – Растерялась я. – Ну…, ты же не навсегда больной. – Попыталась утешить я его.

– Ага. А пока я выздоровею, ты себе другого найдешь. – Вдруг заявил он. – Молодого, здорового…

– Хотела б – нашла бы еще до тебя. – Фыркнула я, сложив руки на груди.

Хомяков прекратил ныть и покосился на меня.

– Об этом я не подумал. – Усмехнулся он и скривился от боли. – Но, раз так, то нам придется узаконить наши отношения. – Вдруг заявил он на ровном месте.

– Какие отношения? – Напряглась я.

Лежащий на диване мужик снова покосился на меня.

– Степ, я семью хочу. – Вдруг заявил он. – Хочу с тобой жить, чтобы дети у нас появились. – Принялся рассказывать он.

– Хомяков, сейчас не средневековье. Живи, кто ж тебе мешает-то? – Нахмурилась я.

– Ага, а детей на себя потом через суд записывать? – Посмурнел он.

– Каких детей? Беременность по воздуху не передается. – Хмыкнула я.