Пленительный обман - Дебра Маллинз Страница 45

Ощущая его возбуждение под своими ягодицами, она поражалась, как сильно он хочет ее. И стоит ли лукавить, она сама хотела этого мужчину с той же страстью. Он целовал ее губы, тем временем его рука проникла под ворох ее юбок Его прохладные, чуткие пальцы ласкали ее лодыжки, икры, колени ... ее тело пробуждалось в ответ на его ласки, подстегивая нетерпение.

Она обняла его за шею и поцеловала в губы, утонув в чувственности и дрожа от нарастающего желания.

– Я знаю, что тебе было хорошо тогда. – Он провел языком по извилинам ее уха. – Мне нравилось наблюдать за тобой, нравилось, как ты стонала ... И я хочу, чтобы это повторилось снова.

Ее сердце подпрыгнуло в груди.

– О Боже ...

– Ты такая красивая. – Наклонив голову, он приник губами к ее полной груди в глубоком декольте. – Я хочу прикасаться к: тебе везде ... – Его пальцы прошлись по ее бедрам, едва касаясь, словно легкое перышко. – Я хочу видеть, что доставляю тебе наслаждение.

Его слова убаюкивали ее, как и его ласки. Он возьмет ее прямо здесь, в саду? Возможно ли? Он так сильно хочет ее? Мурашки возбуждения пробежали по спине холодной струйкой.

Он раздвинул ее колени. Его пальцы проникли в ее святая святых ... она дышала коротко и прерывисто, а он целовал ее в шею. Потом его губы спустились туда, где висел ее медальон, где билось ее сердце, и, отодвинув медальон на плечо, он осыпал мелкими быстрыми поцелуями ее ключицы, шею; а тем временем его пальцы ласкали ее нежную влажную плоть ...

Ее голова безвольно отклонилась назад, а медальон закачался, подчиняясь ритму его движений. Его ласки становились все определеннее, и все ее чувства закружились в дикой карусели.

– Милая, как же я хочу тебя! – прохрипел он. – Я чувствую, ты готова ... ты такая горячая и влажная... Я хочу войти в тебя. Почувствовать, как ты сожмешь его… там.

Он положил ладонь на ее грудь, его пальцы ласкали ее полную округлость, осторожно сжимали сосок; в то время другая рука не оставляла ее лона. Она дрожала в его руках, двигаясь и подчиняясь инстинкту.

Он наклонился и приник губами к розовому соску. Прогнувшись в спине и сгорая от нетерпения, она застонала от прикосновения его горячих, влажных губ.

– Сними все ... я хочу посмотреть на тебя. – Не дожидаясь ответа и опустив шелк с ее плеч, он снова приник губами к ее груди.

Стон вырвался из ее губ, голова упала назад, и она, дрожа и задыхаясь, вцепилась в его плечи ... Напряжение росло, словно река в половодье. Если он будет и дальше делать это: ласкать ее грудь и трогать ее «там», – то еще мгновение, и она снова утонет в том наслаждении, которое познала в ту ночь в Воксхолле.

Она прижималась к нему, бессильная бороться со страстью, сжигавшей ее. Она чувствовала, что должна сделать что-то, как-то ответить на его ласки ... Ее руки скользнула по его груди и замерла на талии. Она не знала; как это сделать, как получить то, что хотела, и нетерпеливо задвигала бедрами.

Он тихо рассмеялся.

– Я знаю, чего ты хочешь, – пробормотал он ей на ухо.

– О, я просто хочу тебя, – отвечала она.

– А я хочу тебя так сильно, что изнемогаю от боли. – Не отпуская ее взгляда, он пересадил ее на скамью, но так, что ее ноги остались лежать на его коленях. Затем взял ее руку и положил пониже своего живота, так чтобы она могла убедиться, как сильно он хочет ее. – Теперь ты поняла, что делаешь со мной? Как я хочу тебя, милая?

– Боже! – прошептала Анна. Потрясенная, она притронулась пальцами к ширинке.

– О, черт, Анна! – Он задрожал и прикрыл глаза, затем перехватил ее запястье, чтобы прекратить ласки.

– Я делаю что-то не то?

– Напротив, именно то.

Он открыл глаза, его возбуждение нарастало с каждой секундой.

– Ром, – она обняла его за шею, – не заставляй меня так страстно желать – прошептала она.

Он застонал. Когда она взяла его руку и прижала ее к своей обнаженной груди, этот звук превратился в стон. Он с силой прижал ее к себе, приник к ее губам таким глубоким поцелуем, что она испугалась его страстности.

Он дрожал, расстегивая брюки одной рукой, и, освободившись, взял ее маленькую ладонь и прижал к своему жаждущему, влажному бархатистому клинку. Она ахнула, и он заглушил этот вздох поцелуем. Она ласкала его мужское достоинство, получая удовольствие от того, как оно росло от ее прикосновений.

– Я хочу войти в тебя, – шептал он между поцелуями. – Я хочу почувствовать тебя «там», хочу, чтобы ты обняла «его» и сжала и вся твоя влажность облегчила мне путь.

– О, Ром ... – Она прижалась к нему, совершенно потрясенная его дерзостью и взволнованная не меньше его. Разве какой-то мужчина будет хотеть ее так?

– О Боже!

Резкий женский голос отрезвил их, как ведро ледяной поды. Они подняли головы и увидели, что у входа в грот стоит Лавиния. Ее лицо было белым как мел. Реальность вернулась с осознанием. Анна спустила ноги с коленей Рома, серьезность ситуации мгновенно привела ее в чувство.

– Роман, – прошептала Лавиния, – что происходит?

– Подожди меня там, на тропинке. – Двумя быстрыми движениями он застегнул брюки.

Лавиния разгневанно поджала губы, ее глаза осуждающе смотрели на брата.

– Подождать тебя на тропинке? Ты шутишь, Ром?

– Я просто хочу дать Анне возможность привести себя в порядок.

Лавиния перевела взгляд на Анну и прикусила губу, явно стараясь сдержать резкие обвинения, готовые вырваться наружу.

– Прекрасно, – сказала она. – Я жду ровно две минуты, Роман! – Круто развернувшись, она отошла от грота.

Анна старалась привести платье в порядок, но суета и волнение мешали ей, она боялась взглянуть на Романа. Слезы стояли в ее глазах. Что она наделала?!

– Позволь мне ... – Ром быстро оправил ее платье, пока она сидела и смотрела в одну точку. – Анна? Ты в порядке?

Она подняла на него глаза:

– Мы погибли.

– Нет, Анна. Это Лавиния. Я поговорю с ней.

– Она видела ... – Анна в ужасе замолчала.

– Я знаю. – Он провел рукой по ее щеке. – Я улажу это, обещаю. – Он потянулся к ней и взял со скамьи свой забытый платок, затем сунул его ей в руку. – Вытри слезы и соберись. Я должен пойти поговорить с сестрой.

«Соберись»? В полной растерянности она наблюдала, как он встал и вышел. Он думает, что так просто взять себя в руки, после того как они оба оказались на грани грандиозного скандала? Дрожащими руками она поправила декольте и вернула на место медальон. Он почему-то был открыт. Она посмотрела на милое дорогое лицо Энтони и вздрогнула от внезапного чувства вины.

Она сделала это снова: потеряв голову, забыв обо всем, упала в объятия Рома и позволила ему вольности ... И даже умоляла его. Ее щеки вспыхнули, когда она вспомнила, как просила его унять боль, которая не давала покоя ее измученному сердцу. Но как она могла забыть Энтони и свое намерение найти его убийц? Как могла забыть свои обязательства перед родителями?