Лунный прилив - Стелла Камерон Страница 45

— Доброе утро, соня, — поприветствовал ее Эндрю, босиком вошедший в спальню. На нем было только полотенце, повязанное вокруг бедер, а другим он вытирал волосы. — За окном светит солнце. День будет чудесный. Но мы это и так знаем, не правда ли? — добавил он, одарив ее одной из своих обворожительных улыбок.

— Наверное. — Грир откинулась на постели, гадая, что ей делать дальше. Она тоже была бы не против принять душ, даже в устрашающей ванной Эндрю, но от одной мысли о том, что придется встать с кровати под его зорким взглядом, ей стало неловко.

Эндрю, очевидно, не разделял ее сомнений. Он продолжал энергично растирать полотенцем мускулистые плечи и грудь, приближаясь к участку тела, где темная растительность, которую ей довелось разглядеть еще в их первую встречу, соединялась с дорожкой волос ниже пупка.

— Я спущусь и начну готовить завтрак, пока ты одеваешься, — предложил он. — Ты уже успела приспособиться к английской утренней пище или предпочитаешь что-нибудь другое? Я не уверен, что смогу соорудить блинчики, похожие на те, что ты ешь дома.

— Я справлюсь, — рассмеялась Грир. — Проявляется наследственность. У меня слабость к бекону и яйцам — если, конечно, это не доставит тебе хлопот, — поспешно добавила она.

— Какие могут быть хлопоты.

Его рука приближалась к талии. Ей удалось отвести взгляд за одно мгновение до того, как Эндрю сорвал полотенце, которое прикрывало его наготу. Грир сосредоточенно изучала пейзаж в большой раме над камином, таким же, как и в гостиной. Разноцветные мазки смешались для нее в одно неясное пятно. Прислушиваться к шороху ткани, звуку застегиваемой ширинки, свисту ремня, продеваемого через петли, — это было для нее сущей пыткой.

— Все, теперь можешь смотреть, — сказал Эндрю, безуспешно пытаясь скрыть удовольствие, которое доставляло ему устроенное им представление.

— Я не... — Обернувшись, Грир встретилась с его взглядом, в котором прыгали веселые чертики. — Тебе нравится надо мной смеяться, да?

— О, моя дорогая, — сказал он, притворяясь, будто приближается к кровати тайком. — Ты такая смешная, что над тобой невозможно не смеяться.

Он поцеловал ее — быстро, но крепко — и сразу же вышел из комнаты, даже не обернувшись.

Грир прижала пальцы к губам, на которых остался горячий след от его поцелуя.

Спустя полчаса, испытывая легкое покалывание на коже после чуть теплого душа, она босиком сбежала по лестнице. Ее влажные волосы, ниспадавшие непослушными кудряшками, намочили плечи жилета и блузки. Наносить блеск на губы, когда на лице все равно больше не осталось косметики, было бесполезно: пусть Эндрю видит ее настоящую. Грир помедлила, наблюдая за солнечными лучами, преломлявшимися в витражных стеклах цвета драгоценных камней над парадными дверями. Когда он впервые увидел ее в больнице, она наверняка выглядела кошмарно, просто ужасающе, и тем не менее это его не отпугнуло. Ее сердце быстро стучало в груди. Получается, Эндрю уже тогда, с самого начала, что-то чувствовал по отношению к ней, иначе не стал бы проводить столько свободного времени в хирургическом отделении, возле нее.

Последний марш лестницы, ведущей на цокольный этаж, был каменным. Холод заставил Грир ускорить шаг, и она, разогнавшись к концу спуска и с трудом удержавшись на ногах, влетела в дверь кухни. Эндрю, с лицом разгоряченным от долгого стояния над похрустывавшей поленьями плитой, обернулся к ней, держа в руке железную кастрюлю. Он проследил за тем, как она ринулась к стулу и плюхнулась на него.

— Это тебе урок, — усмехнулся он. — Могла бы, по крайней мере, позаимствовать у меня пару носков. Ай!

Пока Эндрю рассматривал ладонь, хлеб потрескивал на раскаленной плите. Грир еле удержалась от смеха.

— Обжегся? — приторным голосом осведомилась она. — Мог бы, по крайней мере, воспользоваться прихваткой.

Кинув на нее сердитый взгляд, он подошел к раковине и опустил руку под холодную воду.

— Видимо, тебе это кажется забавным, садистка.

— Дай мне посмотреть, что ты там натворил, — попыталась она исправиться. Подойдя к нему, взглянула на покрасневшую кожу Эндрю. — Может, что-нибудь приложить? Например, масло?

— О боже, — патетически произнес он. — Вот только избавь меня от этих бабьих поверий. — Одной рукой он приобнял Грир за плечи, склонившись над ней. — Обещаю провести для тебя краткий курс по основам первой помощи. Холод, дорогуша. При ожогах необходим холод. По возможности лед или хотя бы вода. Но ни в коем случае никакого жира. Он окажет на кожу такое же воздействие, как на жарящееся мясо, — иначе говоря, сожжет ее.

Глядя на его вскинутые брови, она с трудом удержала дрогнувшие губы от улыбки.

— Я запомню это, доктор. Кстати, раз уж ты заговорил о «сожжет» — запах подсказывает мне, что завтрак готов.

— Черт... — выругался Эндрю, бросаясь к плите.

Они одновременно обернулись к двери, когда на кухню вошел пожилой мужчина в рубашке, жилете в тонкую полоску и широких брюках.

— Все в порядке, сэр.

Он быстро пересек кухню и убрал с плиты дымящийся хлеб.

— Все под контролем.

— Спасибо, Гиббс, — спокойно произнес Эндрю. — Познакомься с Грир Бэкетт. Грир, это Джон Гиббс, мой старый друг, советник и домоправитель. Он мог бы сказать — и вполне обоснованно, — что меняет мне пеленки. Только он для этого слишком вежлив.

Грир постаралась скрыть удивление. Она ни разу не встречала домоправителя-мужчину — да и вообще домоправителей, если уж на то пошло. Мужчина был выше Эндрю и исхудалый как мертвец. Крючковатый нос и белые кустистые брови придавали ему ученый вид.

— Как поживаете, мисс, — сказал он, и губы его слегка дернулись, что, по-видимому, означало улыбку. — Доктор Монтхэвен, сэр... если бы вы сообщили мне, что ожидаете к завтраку гостя, я бы приготовил для вас еду.

Обращаясь к Эндрю, он продолжал разглядывать Грир, устремив на нее величественный взгляд темно-карих глаз.

— Ерунда, Гиббс. У тебя и так уйма дел, а мне нравится копошиться на кухне, ты же знаешь.

Гиббс раскрыл рот, но тут же захлопнул его. Грир подозревала, что он едва удержался от того, чтобы выразить удивление по поводу последнего заявления Эндрю. И снова глубоко посаженные глаза остановились на ней. Гиббс оценивал ее и при этом был, казалось, чем-то озадачен. «Ты слишком впечатлительна, Грир», — сказала она себе. Вполне естественно, что любая незнакомая женщина в доме хозяина — которая к тому же, очевидно, провела с ним ночь — способна вызвать живой интерес. Грир вернулась на свой стул возле стола.

— Вы давно знаете Эндрю, мистер Гиббс? — В этой ситуации было просто необходимо что-нибудь сказать, не важно что.

— С самого его рождения, мисс. — Произношение Гиббса отличалось от того, которое было у Эндрю. Менее отрывистое, с протяженным «а». Приятное. Ей доводилось слышать такое во всех уголках Дорсета.