Брачная ночь джентльмена - Джиллиан Хантер Страница 45

Хит нахмурился.

– Джулия, – с досадой произнес он, – со мной не нужно нянчиться, как с инвалидом. Пожалуйста, покиньте комнату, чтобы я мог одеться.

– Разумеется, – пробормотала она.

Она повернулась, но он поймал ее за руку.

– Я выгляжу неблагодарным?

Сердце ее сжалось от тепла его ладони… от вида его полуобнаженного мускулистого тела, распростертого на постели.

Он выглядел как герой грез. Но шрамы па его груди напоминали ей, каким уязвимым может быть даже самый сильный мужчина. Ее муж, Адам, погиб, когда ему не исполнилось тридцати, уверенный в том, что он неуязвим и непобедим. Она старалась подавить в себе тревогу, страх за Хита, за Рассела. Они оба стремились защитить ее, но кто защитит их?

– По крайней мере на этот раз вы в меня не стреляли, – промолвил он со слабым намеком на улыбку.

– Слава Богу.

Он понизил голос:

– Я готов снова быть подстреленным вами, если это даст мне шанс изменить то, что произошло потом.

Его рука сжала ее пальцы, и Джулия почувствовала, как се окатило жаром.

– Хотелось бы и мне… Что ж, этого нам уже не изменить, – сказала она после долгого молчания.

– Я все помню, Джулия.

– Это…

– И вы тоже все помните. Почему вы меня покинули? – Он всматривался в ее лицо, на котором откровенно отразились все долго скрываемые чувства. – Почему вы сбежали и поспешили выйти замуж?

Она с удивлением посмотрела на него. Правильно ли она расслышала?

– Я вас покинула? – растерянно помотала головой она. – Я нас не покидала. Вы оставили меня!

– Вы велели мне никогда больше с вами не разговаривать. Я решил, что вы стыдитесь…

– Стыдилась.

– Я думал, что вам нужно время, чтобы понять: мы созданы друг для друга.

Она продолжала качать головой. Ни разу за все прошедшие годы ей не пришло в голову представить, как выглядит случившееся между ними с его точки зрения. Он ведь был известным повесой.

– Я посчитала, что вы нашли меня слишком дерзкой, слишком распущенной. Я…

– Я нашел вас изумительной. Я поверить не мог ни своей удаче, ни последующему невезению. Я поверить не мог, что встретил свою любовь как раз перед отъездом на войну.

– Вы нашли меня изумительной?

– Да. – Он смерил ее мрачным взглядом. – А вы велели мне убираться, чтобы не портить вам репутацию. Вы обозвали меня демоном с синими глазами.

– И все это время, – удивленно уточнила она, – вы помнили мои слова?

Она тоже их помнила. Она достаточно часто перебирала в памяти то свидание… и пролила немало слез.

– Я помню, как вы сказали, что не желаете видеть меня снова.

– Да, но… – Она прижала к сердцу ладонь. – Я сказала это не всерьез.

– Синеглазый демон этого не знал.

– Я не хотела становиться одной из многих женщин Хита Боскасла, – защищаясь, произнесла она.

Это объяснение застало его врасплох.

– О чем это вы говорите? О каких женщинах?

– Обо всех молодых женщинах, бывших тогда гостями. Они все хотели, чтобы вы их заметили.

Хит напряженно свел брови.

– Но это не значит, что я хотел их замечать.

Джулия всмотрелась в его красивое лицо. Она была выбита из колеи его признанием. Впервые она позволила ему сказать что-то в свою защиту и поняла, что он говорит правду. Ему незачем было лгать ей. А она столько времени считала его бессердечным.

– Но Рассел говорил, что за все эти годы вы ни разу не упомянули моего имени, ни разу не спросили, как я поживаю и куда исчезла.

Краска гнева залила его гордое точеное лицо.

– Побойтесь Бога, Джулия. Конечно, я никогда не разговаривал с ним о вас. Я обещал, что происшедшее между нами навсегда останется тайной, и знал, что он догадается о моих чувствах, если начну говорить о вас.

– О ваших чувствах, – растерянно повторила она. – Я верю, что вы не стали бы сейчас лгать. И по прошествии стольких лет в этом нет нужды. Но… вас так же трудно понять, как эти египетские иероглифы, которые вам нравится изучать.

Дверь за их спинами отворилась, и Хит бросил на Джулию предостерегающий взгляд. На пороге в сопровождении Дрейка появился врач и тем прекратил разоблачающий тайны прошлого разговор. Джулии нужно было подумать. Прошло столько времени. Имело ли теперь признание Хита какой-то смысл?

– Все в порядке? – поинтересовался Дрейк, переводя взгляд с брата на Джулию, словно почуяв странное напряжение между ними. – Хит? Хочешь принять обезболивающее?

– Какое еще обезболивающее? – пробормотал Хит.

И Джулия улыбнулась. Просто не смогла сдержаться. Да, она была несколько ошеломлена их разговором, но в глубине ее души зародилась крохотная и слабая искорка счастья. Возможно, даже искорка надежды.

«Я не покидал вас. Вы покинули меня».

Неужели глупое чувство… требование добродетели встало между ними и возможностью счастья, которое могло быть?

Она оглянулась на его мужественное лицо, мощное тело, раскинувшееся на такой неподходящей ему тетушкиной постели.

– Я вернусь вас проведать, когда вы почувствуете себя лучше, – произнесла она, мрачно хмурясь в сторону Дрейка и доктора. – Делайте, что вам велят, Хит.

Естественно, в постели Хит не остался. Он отослал Дрейка и врача из комнаты. Ему нужно было сделать одно дело. И вообще, какой это позор для бывшего кавалерийского офицера – быть поверженным наземь слишком рьяным дворецким. Не важно, что хозяйка дворецкого в прошлом сама свалила на землю этого офицера.

По правде говоря, он так и не поправился после первой встречи с Джулией. В каком-то смысле тогда она ранила его не в плечо. Она ранила его в сердце.

Он оглядел комнату, разыскивая рубашку. Что ж, теперь Джулия увидела шрамы на его груди, которые или пугали, или завораживали женщин. Судя по ее взгляду, она не попадала ни в ту, ни в другую категорию. Наверное, она догадалась о том, что эти шрамы – работа Оклера. А если не догадалась, просвещать ее он не собирался.

Хит натянул рубашку, заметил на ней пятна грязи и стащил ее с себя. Кто-то развесил на стуле его жилет и сюртук. Он оделся, хмуро глядя на свое отражение в зеркале. Что-то несуразное было в мужчине, одетом в жилет и вечерний сюртук, но без рубашки.

– Ну так я не Красавчик Браммел, – сообщил он своему отражению. – И поскольку говорю сам с собой, не исключено, что получил сотрясение мозга.

По крайней мере отражение не пыталось ему возражать. Хит посчитал это свидетельством того, что он еще сохранил какое-то здравомыслие.