Огонь в ночи - Ирина Мясникова Страница 44

– Опять на мне экономия. То ванну с пузырями не дают, то шампанского.

Сразу после завтрака они отправились на пляж. Океан поразил Панкратьеву настолько, что ей захотелось сразу нырнуть туда и не выходить из воды до конца отпуска.

– Ань! – отвлекла ее от приятных мыслей подруга. – Я тебе папуаса под пальмой обещала?

– Ну.

– Глянь, прямо к нам бежит. Юрик зовут, Гвоздев. Хороший парень, один из наших клиентов.

– Людмила Владимировна! Какими судьбами! – К ним подбежал высокий детина в таких же, как у Федьки, модных цветастых трусах до колен.

– Юрий, можете называть меня просто Людмила, а лучше Люся. Это я в офисе Владимировна. Познакомьтесь, это моя подруга – Анна Сергеевна Панкратьева. Она, в отличие от меня, большая начальница, ей без отчества никак нельзя.

– Очень приятно. – Юрий сделал с помощью своих цветастых штанов вежливый книксен. – Пойдемте к нам, мы тут с другом моим, вон он под зонтом дрыхнет, акклиматизируется.

– Пойдемте, – распорядилась Люська, – вы ведь не возражаете, Анна Сергеевна?

– Нет, Людмила Владимировна, не возражаю, мне б главное поскорей в воду попасть, – ответила Панкратьева, решительно направляясь к указанному Юрием зонту.

Под зонтом на лежаке лицом вниз спал здоровенный мужик. Плечи его свисали с обеих сторон лежака. Панкратьева поймала себя на том, что уставилась на его задницу. Однако американские психологи не зря едят свой хлеб! Задница у мужика была просто отличная. Круглая и аппетитная.

«Чегой-то со мной?» – удивилась Панкратьева, с трудом отводя глаза от попы в черных трусах.

Кроме замечательной задницы и обширных плеч у спящего мужика была еще и абсолютно лысая голова. Панкратьевой вдруг совершенно расхотелось идти купаться. В этот момент она поняла, что мужик проснулся и разглядывает ее одним глазом. Потом он вдруг вскочил, чуть не завалил огромный пляжный зонт, щелкнул пятками и отрапортовал:

– Тимонин Виктор Иванович – сторожевой пес!

Удивлению Панкратьевой не было предела. Перед ней стоял человек, чей портрет уже почти два месяца висел у нее в кабинете.

– Я знаю, – ответила Панкратьева, протягивая ему руку, – вы боретесь с мелкими и крупными расхитителями капиталистической собственности.

– Откуда знаете? – Тимонин взял ее руку в свою, и Панкратьевой захотелось, чтоб он ее больше не отпускал. Руки у него были мягкие и прохладные.

– А у нее ваш портрет в кабинете на стенке висит! – сообщила Люська откуда-то из-за спины Панкратьевой.

Люська вовсю руководила Гвоздевым. Тот уже расставил лежаки и подскочил к Панкратьевой, чтобы забрать у нее полотенца. Она отдала их ему и заметила, что Тимонин уставился на ее грудь.

– Как это? – спросил он, с трудом отводя глаза.

Панкратьева усмехнулась и хитро прищурилась.

– А я вашу рожу свирепую в «Деловом Петербурге» увидела, и так она мне, знаете ли, понравилась, что я ее вырезала и поместила в рамку на стенке с надписью, что вы в качестве ИЧП «Опасность» охраняете мой кабинет.

– Типа злой собаки? – спросил Тимонин.

– Точно.

– А зачем?

– Ну, я женщина незамужняя, считай беззащитная, вдруг кто придет и начнет на меня пялиться. – Она мельком глянула на свою грудь.

При этих ее словах Тимонин густо покраснел, а Панкратьева подумала, что зря она мужика подковыривает, вон сама от его задницы никак глаза отвести не могла.

– И часто приходят? – спросил он.

– Да, бывает. Сами знаете, в офисах полно всякой нечисти. Компаньона моего хотя бы взять. Он мало того что пялится, так еще и норовит меня послать «туда, не знаю куда, принести то, не знаю что». А с вашим портретом он как-то поосторожней вести себя стал, даже матом перестал ругаться.

– А как вас все-таки зовут? – спросил Тимонин, выпуская ее руку.

– Ой, извините, я Аня.

– Панкратьева она, Анна Сергеевна! – сообщил Гвоздев. – Большой начальник, ей без отчества никак.

– У меня и портфель есть, и очки! – гордо сообщила Панкратьева.

– Да ну! – Тимонин аж присвистнул. – А можно я вам как-нибудь в офис портфель поднесу? Так сказать, натурально всех обгавкаю. Особенно компаньона вашего.

– Отлично, большое вам от меня будет за это гран мерси.

– Девчонки, – опять встрял Гвоздев, – а давайте вместе Новый год встречать!

– Давайте! – ответил ему Тимонин.

Люська с Панкратьевой хором захохотали.

Да, папуасы им попались вполне подходящие. Во всяком случае, остроумные.

– Так надо прямо сейчас с метром договариваться, чтоб нас за один столик посадили, я видел, они там уже, в ресторане, план рассадки составляют с номерами комнат, – серьезно сообщил Гвоздев.

В этот момент со стороны центра водных развлечений примчались Федька и Ваня.

– Ма! Дай десять долларов, я на парашюте! А Ваньке нельзя, он мелкий.

– Федя, ау! – строго сказала ему Панкратьева. – А поздороваться?

– Здрасте! Федор. – Он сунул свою лапищу в сторону Тимонина.

Тимонин крепко пожал Федькину руку своей такой же огромной лапой.

– Здрасте, Федор. А я Виктор Иванович! – сообщил он.

Дальше церемония повторилась с Гвоздевым. Маленький Ванька, беря пример с Федьки, тоже сунул свою ладошку мужикам.

– Ну вот это уже другое дело! – сказал Тимонин. – А что это вы, боец Федор, собираетесь на парашюте лететь в экваториальных водах без рубашки с длинными рукавами? Необходимо также намазать защитным кремом лоб, нос и уши, а также ноги, включая пятки. Иначе вы сгорите и вместо новогодней вечеринки будете лежать в номере и стонать. Факт этот проверенный на собственном опыте.

– Ма! А где моя рубашка с длинными рукавами? Та, с цветочками внизу. Мы ее взяли?

– Взяли, Феденька. Она в номере висит в шкафчике. Возьми ключ. Только аккуратно там, и номер не забудь закрыть.

Федька схватил ключ и помчался в сторону отеля, но тут же вернулся.

– Спасибо! – сказал он Тимонину и опять умчался. Потом опять вернулся. – Вы тут это… Не того энтого! Эта девушка со мной, – сказал он Тимонину, указывая на мать.

– Беги, беги, железная задница, а то сейчас передумаю и денег не дам! – рыкнула на него Панкратьева.

– Почему железная задница? – спросил Гвоздев.

– Да я его, когда по попе шлепаю, у меня потом рука два дня болит, а ему – хоть бы хны, – пожаловалась Панкратьева.

– Хороший у вас мальчик, с чувством юмора. Сразу видно, что добрый.

– Ага, только бить некому.

– Я могу взять вас на абонемент, – сообщил Тимонин, – раз в неделю портфель носить и Федора шлепать по железной заднице.