Испить до дна - Елена Ласкарева Страница 44

Под итальянским забором, ха-ха... Она не видела на острове Лидо ни одного приличного штакетника или частокола, только узорчатые оградки, вроде наших типовых кладбищенских.

Почему-то Алене вдруг захотелось привалиться к тому высокому бетонному глухому забору-заборищу, что незнакомые соседи возвели на границе ее дачного участка. Так ребенок, переутомившись, прислоняется к материнскому плечу...

То ненавистное ограждение, которое она совсем недавно готова была снести, уничтожить, взорвать динамитом, измельчить в крошку, сейчас казалось ей надежным укрытием от всех треволнений. По дому соскучилась, что ли?

...Ах да, они уже едут в такси. Что за провал памяти — неужели задремала?

По-видимому, перед этим успела назвать адрес своего отеля...

Как же он называется, Господи?..

Какое-то красивое итальянское имя, не то Лукреция, не то Лючия... Не вспоминается. Наверное, потому, что задрипанный вид самой гостиницы никак не соответствует звучному наименованию.

А, к чему напрягаться, шофер ни о чем не спрашивает, видимо, уже знает, куда ему рулить.

Но ведь отель совсем недалеко от Дворца кино, рукой подать, почему же они добираются на машине?

— Зачем выбрасывать деньги на ветер? — пробормотала Алена. Даже будучи вконец измученной, она оставалась истинным Тельцом, практичным и экономным. — Пешком бы добрались...

Алеша глянул на нее с ласковой иронией:

— В ногах правды нет. Особенно сейчас и особенно в твоих маленьких ножках. Так что расходы вполне оправданны.

Голос его звучал спокойно, уверенно, убаюкивающе, и, может быть, поэтому аргументы показались Алене вескими.

Да еще и машину так мерно, так плавно-плавно покачивало. Словно на волнах...

Море...

Адриатика...

Вот-вот захлебнешься соленой водой и сгинешь навек в царстве жестокого Нептуна... но, к счастью, в самый критический момент чьи-то сильные, надежные руки подхватят тебя и удержат на поверхности:

— Не бойся, Аленушка, все в порядке.

Такие ласковые руки... Чьи? Сейчас уже не вспомнить...

Но какие они самоуверенные...

«Кто позволил притрагиваться ко мне?!»

... — Кто тебе позволил?!

— Потом разберемся. Спи.

То есть как это — спи?

Оказывается, они уже успели выбраться из такси, и теперь Алексей несет ее на руках!

И вовсе не из гибельной морской пучины на сушу, а по аккуратной дорожке, усыпанной мелким светлым гравием, к какому-то роскошному многоэтажному зданию.

«Меня не проведешь! — с серьезной сонной бдительностью отмечает Алена. — Даже спросонья я твердо знаю, что этот дом, а вернее сказать, дворец вижу впервые в жизни. Что-что, а зрительная память никогда еще меня не подводила».

Разговаривать, однако, было лень, и она ограничилась двумя короткими сердитыми возгласами:

— Эй! Куда!

— В отель. Как ты и просила.

«Тут что-то не так. Он морочит мне голову. Но я выведу его на чистую воду! Вода... Штормовое предупреждение... Волна катит за волной, и меркнет белый свет...»

Гостиница, в которой ее поселили накануне, была небольшой и задрипанной, ничуть не лучше наших второсортных областных заведеньиц. А может, даже и похуже, по своей безалаберности итальянцы, как выяснилось, вполне могут потягаться с русскими.

Стены в ее номере были обшарпаны, краны гудели, от портье, который одновременно выполнял и обязанности горничной, одуряюще несло чесноком.

А тут... Они поднялись по широким мраморным ступеням, на которых не оставалось ни единой пылинки, словно они были музейным экспонатом, хранившимся в герметически закрытых стеллажах, под бронированным стеклом.

Просто не верится, чтобы уличные лестницы выглядели такими чистыми. И вообще все происходящее не совсем реально...

«Как можно идти, не переступая ногами? Я как будто воспарила и плыву по воздуху... Точно, это сон».

Но нет, это происходило наяву. Просто Алексей все еще бережно нес ее на руках.

Швейцар в роскошной униформе услужливо распахнул перед прибывшими широченную, сверкающую двустворчатую дверь. Что-то спросил по-итальянски. Никитин, поблагодарив, отрицательно мотнул головой.

— Что он сказал? — сонно спросила Алена. — Что мы ошиблись адресом?

— Предложил помочь донести багаж. Я ответил, что как-нибудь справлюсь сам.

— У тебя много багажа?

— Угу. Причем поклажа очень ценная. Но не тяжелая. Ты совсем ничего не весишь. Как пушинка.

Надо собраться с силами и все-таки возмутиться. Должна же она хоть как-то проявить упрямый тельцовский характер!

— Я?! Багаж?! Я тебе что, чемодан?

— Ну нет. Сундучок с сокровищами.

Он за словом в карман не полезет! Надо было бы посильней взбрыкнуть, вырваться, бросить ему что-нибудь резкое...

Но от его щеки, расположенной совсем близко, так вкусно пахло смесью моря и изысканного мужского одеколона! А его дыхание, которое она ощущала у себя на лбу, успокаивало, как ласковый теплый бриз...

И вообще, ее так клонило в сон. В сладкий, безмятежный сон... В счастливый сон, с которым она упорно пыталась совладать.

— Что за манера не отвечать на вопросы, — а язык-то давно уже заплетался, — я спросила, куда это ты меня привез.

— Я уже ответил, забыла? В отель.

— Ммм... ну ладно... Только...

— Чшш! Все в порядке. Не волнуйся.

— Я... не... волну...

Волнуюсь... волнушки... крепкие грибочки с концентрическими кругами на шляпках... Волнушки растут поздней осенью в лесу неподалеку от дачи... Теперь туда придется ходить в обход, проклятый забор перегородил дорогу...

Волнушки в кадушке, волнушки ядреные, волнушки соленые, соленые волны... Как они укачивают!

Но они больше не опасны... Высокий забор — как волнорез, он преградит путь шторму... И маленький сундучок с сокровищами не опустится на морское дно, а надежно сохранится в охраняемом багажном отделении...

Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину... не простую картину, а искусно собранную из мелких разноцветных кусочков кожи...

Случалось ли вам уснуть и во сне... проснуться? Вы оказываетесь в незнакомом месте — либо кошмарно-страшном, либо сказочно-прекрасном.

Алене повезло — ей выпал второй вариант.

Просторная комната, стены которой обиты нежно-сиреневым блестящим атласом. Известно, что Тельцы к шелкам неравнодушны.

Повсюду мягкие сборчатые драпировки, тоже в сиреневых тонах. Они скрывают и двери, и окна. И непонятно, какое теперь время суток.