В оковах страсти - Никки Донован Страница 44

Николь приказала слугам доставить в ее спальню большую деревянную лохань для купания и наполнить ее до краев горячей, почти обжигающей водой. Старушка Эмма принесла полотенца и тазик с мылом. Бросив в ванну пригоршню сухих трав, служанка спросила:

— Не желаешь ли, чтобы я тебя помыла?

Николь покачала головой. Ей хотелось побыть одной, чтобы еще раз пережить сладостные воспоминания дня.

Когда дверь за Эммой закрылась, она погрузилась в окутанную парами воду и не смогла сдержать радостного вздоха, когда благодатное тепло окутало и успокоило ее тело. Мышцы бедер от многочасовой скачки и других занятий были напряженными и болезненными. Однако, несмотря на неприятные ощущения, она улавливала признаки возбуждения. Она знала, что если он придет к ней ночью за новой порцией наслаждения, она будет идеально для него готова. Возможно, она бы пожелала, чтобы он вел себя с ней немного понежнее, но в любом случае отказывать ему она не собиралась.

Она вздохнула и, откинувшись на спину, принялась поглаживать свои груди. Он почти к ним не прикасался. Он даже ее не целовал, только немного в самом начале. Ей хотелось получить от него все, весь набор удовольствий, которые он мог ей предложить. Она еще не насытилась, еще не утолила своей голодной любви.

Стряхнув с себя наваждение, Николь поднялась и стала намыливаться, а потом присела, чтобы ополоснуться. Затем она вылезла из ванны и вытерлась полотенцами, после чего прошла к сундуку и, откинув крышку, принялась искать среди хранившихся там банок и сосудов пузырек с лавандовым маслом. Когда ее поиск увенчался успехом, Николь нанесла несколько капель на ладони и начала растирать ими тело. Сначала грудь, потом под мышками, потом живот и то, что было ниже, затем внутренние поверхности бедер.

Потом ее рука потянулась к маленькому флакону с розовым маслом. На память ей пришли слова Гленнит, с ворчанием признавшейся, сколько труда и цветов понадобилось ей, чтобы наполнить такую маленькую емкость. Ведунья сказала, что ей даже пришлось обращаться за помощью к одной деревенской женщине. Ее помощница собрала розы в самый разгар их великолепного цветения, затем оборвала и размяла лепестки, чтобы знахарка могла извлечь из них эссенцию.

Николь смазала густой жидкостью за ушами и точки на шее, где бились синие жилки пульса, затем в ложбинке между холмиками грудей. Налив немного эссенции на ладонь, она осторожно втерла благовоние в бутон своего женского естества, позаботившись, чтобы ни одна складка, ни один укромный уголок не был обойден ее вниманием. Не забыла она и о глубокой расселине, разделявшей половинки ее зада. Она знала, что розовое масло в отличие от лавандового имело сладкий вкус и даже применялось иногда в кулинарии. Пусть она будет для него деликатесом, изысканным блюдом для его губ и языка.

Затем Николь надела тонкую сорочку и домашнее платье, после чего кликнула Старушку Эмму, распорядившись, чтобы слуги слили использованную воду в нужник и убрали ванну. Когда слуги ушли, она сбросила рубашку и легла в постель. Ей хотелось, чтобы он нашел ее обнаженной, как той брачной ночью, когда внезапно вторгся в ее покои вскоре после их молниеносного совокупления, не принесшего ей облегчения. Она хотела показать, что ждет его и с радостью и благодарностью примет от него все, что он может предложить.

— Ты зайдешь? — услышал Фокс вопрос Рейнара, когда они достигли рыцарских казарм. Они наконец вернулись в замок и определили лошадей в стойла. — Ты мог бы разделить со мной кувшин вина, — предложил Рейнар. — Потом, если ты не против, мы могли бы сыграть в кости.

Фокс покачал головой.

— Думаю, я отправлюсь сразу в постель.

— К своей жене?

Вопрос друга Фокс оставил без ответа. Мимо проходил рыцарь по имени Роб Мулен и шлепнул Рейнара по руке.

— Ты что здесь делаешь? Разве тебе не пора приударить за какой-нибудь юбкой?

— Не-а, — возразил Рейнар. — Хочешь верь, а хочешь нет, но сегодня ночью я собираюсь спать в одиночестве.

— Ты, наверное, шутишь! — Роб с деланным удивлением ударил себя кулаком в грудь. — Не могу поверить, что ты наконец удовлетворил свою ненасытную похоть.

Рейнар повел плечами.

— Молодого лиса, похоже, укусил-таки любовный жучок, — вставил вклинившийся в разговор Генри де Бренн, выросший неожиданно в дверном проеме. — Такому обстоятельству я ужасно рад, потому что теперь появятся свободные бабенки и для нас!

Генри и Роб покатились со смеху, сотрясая окрестности оглушительным гоготом. Покачав головой, Фокс пошел своей дорогой.

Он шел не спеша, погруженный в свои мысли, крутившиеся, как водится, вокруг Николь. Он поднял голову к башне и отыскал глазами окна ее опочивальни, которую слуги окрестили башней госпожи. Что, интересно, она делает? Может, уже спит? Она должна была умаяться. Во всяком случае, он чувствовал себя уставшим. Сильные и волнительные переживания долгого дня не могли не сказаться на его состоянии. Он ощущал во всем теле приятное утомление.

Он вошел в просторный зал и на минуту нерешительно замер перед лестницами на противоположных концах огромной комнаты. Одна вела в спальню, которую он облюбовал для себя, другая — в башню госпожи. Которую из них выбрать?

В памяти снова всплыли бурные сцены их неистового совокупления. Его тело получило желаемое, но разум жаждал продолжения. Откуда она явилась, когда, держа лошадь за поводья, отворила двери сарая? Энгелард сказал ему, что заметил, как она покидала замок, едва забрезжил рассвет. Но с того момента и до их встречи ее никто не видел. Где она пропадала? Фокс по-прежнему не исключал возможности существования у Николь любовника, с которым она коротала время до того, как распахнула двери сарая. Хотя вряд ли. Разве стала бы она реагировать с такой неподдельной страстью на его ласки, если бы весь день отдавалась другому мужчине? Ни одна женщина не могла бы выдержать такую степень сластолюбия.

Скорее всего ей не удалось с ним встретиться. Может, нечто непредвиденное расстроило ее планы. Гроза, например… Фокс вздохнул и направился к лестнице, ведущей в его покои. Загадка его жены оставалась неразрешенной. Ему вспомнилась беседа, происшедшая между ним и Рейнаром по пути в замок.

— Мне бы хотелось помочь тебе понять твою жену, — сказал ему приятель. — Но я знаю Николь ничуть не больше тебя. Правда, я слышал о ней всякие сплетни, но разве можно верить сплетням. Трудно предположить, чем они вызваны, завистью или ненавистью. А может, в них есть большая доля правды.

— Какие сплетни ты слышал о ней? — осведомился Фокс.

— Что она хладнокровная стерва, методично травившая своего мужа, чтобы единолично управлять Вэлмаром по своему усмотрению. Что она проявляет извращенный интерес к мужским занятиям. А еще я слышал, что она добрая и великодушная женщина, незаслуженно пострадавшая от рук злобного Мортимера. — Рейнар замолчал и пожал плечами. — Две противоречивые истории. Сам выбирай, к какой из них склоняться.

Хочет он того или нет, думал Фокс, шагая по коридору в направлении своего жилища, но ему придется продолжать собирать о Николь сведения. Каким бы человеком ни была его жена, она удовлетворяла его своей страстностью и готовностью доставить ему в постели максимальное удовольствие. Может статься, ему повезет и он сумеет, пользуясь ее сексуальными запросами, разрушить холодную стену, которую она неизменно возводила между ними.