Жемчужина страсти - Юдифь Готье Страница 44

Принц смутился перед нею и молчал. Она приветствовала его, подняв рукав своего платья на уровне рта.

Она заговорила первая.

— Если в твоей душе есть какая-нибудь жалость, — сказала она ему голосом, в котором дрожали слезы, — не оставляй меня в этой ужасной неизвестности, сообщи мне весть о моем супруге!

— Я боюсь еще больше огорчить тебя новостями, счастливыми для меня и плачевными для тебя, так как ты мой враг.

— Говори, заклинаю тебя! — вскричала Фаткура в ужасе.

— Ну так вот: армия принца Фиго, с помощью моих солдат, победила принца Нагато, который, признаюсь, геройски защищался. В эту минуту он должен быть в плену; по последним известиям, Нагато с сотней солдат укрепился в маленькой рощице; мое войско окружило его, и он не может ускользнуть.

Фаткура горестно опустила голову. Он побежден! Она не могла поверить этому, она не могла представить себе его несчастным. В ее глазах он всегда торжествовал, всегда был первым, самым прекрасным, самым благородным. Да и как он мог попасть в плен, если смерть могла избавить его от заключения?

Она подняла глаза на принца Тозу, сомневаясь в его словах.

— Ты скрываешь от меня истину, — сказала она, устремив на него страшно пронзительный взгляд. — Ты хочешь приготовить меня к роковому удару… Он умер?

— Я говорил искренно, — сказал Тоза, — он будет взят живым. Но я хочу дать тебе совет: забудь этого человека, — прибавил он, раздраженный горем Фаткуры.

— Мне, забыть его! — вскрикнула она, сложив руки.

— Это необходимо. Для него все кончено. Не думаешь ли ты, что я возвращу ему свободу, — ему, кого Гиэяс ненавидит до того, что готов сделать первым в государстве того человека, который освободит его от этого противника. Ему, который унизил нас всех своею роскошью, умом и красотой. Ему, наконец, которого ты любишь, — ему, моему сопернику, потому что я тебя люблю?

— Ты любишь меня! — в ужасе вскричала Фаткура.

— Да, — вздохнул принц, — и я пришел, чтобы нежно поговорить с тобой, а ты заставила меня говорить о вещах, о которых я хотел умолчать. Я хорошо знаю, что моя любовь будет тебе сначала ненавистна; но нужно будет к ней привыкнуть; в этом нет ничего оскорбительного для тебя. Я свободен и предлагаю тебе стать моей женой. Думай, что принц Нагато больше не существует.

Тоза удалился, чтобы не слышать ответа Фаткуры. Он был сердит на нее и недоволен самим собой.

«Я был груб, — думал он, — я не сказал того, что следовало, но ревность внезапно вскипела во мне. Это — странная мука, которой я не знал».

Всю остальную часть дня он бродил по садам, грубо обращаясь со всеми, кто подходил к нему.

«Никогда она не полюбит меня, — говорил он себе, — у меня нет никакого средства укротить мое сердце. Но сам принц Нагато попадется мне в руки, я отомщу ему».

Фаткура также не находила себе места. Она ходила из одной комнаты в другую, ломая руки и тихо плача. Она не смела больше расспрашивать, но ее беспокойство росло с каждым часом.

Однажды ночью она услышала в замке необычайный шум. Спускали мосты, раздавался лязг оружия.

Она встала и подбежала к окну. Между деревьями блистал огонь.

— Вставай, Тика! — сказала она, будя молодую девушку. — Постарайся проскользнуть незамеченной и подслушать, что там говорят. Постарайся узнать, что такое происходит в замке.

Тика быстро оделась и тихо вышла из павильона. Госпожа ее следила за ней взглядом, но она вскоре исчезла в темноте.

Когда девушка вернулась, она была очень бледна и держалась рукой за сердце.

— Принц Нагато только что вступил во дворец, — сказала она. — Я видела, как он проходил между солдатами: он был закован в цепи и обезоружен.

Услыхав это, Фаткура громко вскрикнула и упала на пол.

— Неужели она умерла? — вскричала в ужасе Тика, опускаясь на колени пред своей госпожой.

Она приложила ухо к груди Фаткуры. Сердце принцессы быстро билось, но глаза были закрыты. Она была холодна и неподвижна.

— Что делать? Что делать? — говорила Тика, не смея позвать кого-нибудь, так как ее госпожа запретила ей впускать к ней кого-либо из слуг, предоставленных в ее распоряжение принцем Тозой.

Обморок длился долго. Когда Фаткура открыла глаза, был день.

С минуту она с удивлением смотрела на Тику, но память скоро вернулась к ней. Она порывисто встала.

— Нужно спасти его, Тика! — вскричала она, с лихорадочным возбуждением. — Его нужно вывести из этого замка.

— Что она, с ума сошла? — спрашивала себя Тика.

— Пойдем! — продолжала Фаткура. — Постараемся узнать, в какой части замка он заключен.

— Возможно ли это, госпожа? И в такой час? Солнце еще не вышло из утреннего тумана. Нас заподозрят, если увидят, что мы так рано прогуливаемся, тем более что с тех пор, как мы здесь, ты еще ни разу не выходила из своей комнаты.

— Ничего, ты скажешь, что лихорадка выгнала меня из постели. Идем.

Фаткура вышла в сад и пошла вперед. Трава была совсем мокрая, деревья, кустарники, тонули в розоватом свете, который сливался с небом. Самые высокие крыши большой башни замка уже освещались солнечными лучами и блестели, мокрые от росы.

Тика шла за своей госпожой. Они дошли до изгороди, которой была обнесена их особенная ограда. Дверь была закрыта только на щеколду, так что пленницы были свободны в хорошо охраняемой крепости.

Солдаты, захватившие принца Нагато, расположились в аллеях парка. Большинство спало в растяжку, сложив голову на руки; другие, присев вокруг потухавшего огня, ели рис из больших чашек, обернутых соломой.

— Тика, — сказала Фаткура, гладя на этих людей и блестевшее около них оружие. — Сабля верный товарищ, который открывает дверь в будущую жизнь и позволяет избегнуть бесчестия. Победитель отнял у меня кинжал, который я носила с собой. Постарайся украсть саблю у одного из этих солдат.

— Госпожа! — пробормотала Тика, с испугом глядя на молодую женщину.

— Повинуйся! — сказала Фаткура.

— Тогда отойдем от этих, которые проснулись. Останься позади: шум твоих платьев может выдать нас.

Тика спряталась за цветущие кусты, потом растянулась на траву и вытянулась, насколько могла, по направлению к одному солдату, который лежал на краю аллеи. Он спал на спине, лицом вверх, сабля лежала рядом с ним.

Молодая девушка кончиками пальцев коснулась оружия, ее ногти произвели маленький шум по ножнам, сердце Тики сильно билось.

Солдат не шевелился.

Она пододвинулась еще немножко и схватила саблю за середину, потом медленно попятилась, скользя по траве.

— Есть, госпожа, — тихо сказала она, вернувшись к Фаткуре.

— Дай, дай! Я буду спокойнее с этим защитником.