Договор с дьяволом - Патриция Поттер Страница 44

Когда ястреб устал, Робин посадил птицу на веточку, служившую ей насестом, и все трое распаковали приготовленную Хуанитой пищу. В корзинке были сыр, хлеб, цыпленок и бутылка изысканного вина. Нат Томпсон подкреплял таким образом свое предложение. Но Кейну это вино показалось ядом.

О'Брайен бодрым голосом продолжал обсуждать с Робином дальнейшие шаги в обучении ястреба. Он пообещал соорудить какую-нибудь приманку. Когда ястреб достаточно окрепнет, Робин бросит эту приманку, и птица полетит за ней.

Несмотря на волнение, Кейн остался доволен тем, как прошел этот день. Даже до войны в его жизни редко выдавались такие приятные моменты. Он с удовольствием возился с Робином, согреваемый присутствием Ники. На несколько часов он позволил себе позабыть обо всем остальном.

И только когда они начали собираться домой, он подумал о том, как мало времени он провел вместе с ней, как мало дней у них впереди. Когда вернется проводник? Через три дня? Через четыре? А потом он отправится в Гуден и попытается договориться с Мастерсом. Если ему не удастся выпросить у Мастерса отсрочку, вряд ли тот позволит ему вернуться. А если ему и позволят вернуться, что он будет делать?

Когда он подсаживал Ники в седло, она наклонила к нему голову:

— Спасибо за чудесный день.

День и в самом деле был чудесный. Оставалось надеяться, что таким он и сохранится в ее памяти.

В тот вечер Кейн, сидя за карточным столом, начал проигрывать. Он не старался проиграть. Просто счастье от него отвернулось.

Вместе с ним за столом сидели Хильдебранд, Карри и Паркер. И еще один человек, которого он раньше не видел.

— Ты, я вижу, занят, — сказал Хильдебранд.

— Да, — с усмешкой откликнулся Карри. — Мы тебя частенько видим с племянницей Томпсона. Как это тебе удалось?

Кейн пожал плечами:

— Просто оказался в нужное время в нужном месте.

— Когда ты собираешься уезжать? — спросил Хильдебранд.

— Я думал, что здесь не задают вопросов, — сказал Кейн, раздавая карты.

Хильдебранд захохотал:

— Можешь не отвечать. Просто как же насчет того дельца, о котором я говорил?

— Придется тебе найти кого-нибудь другого, — сказал Кейн. — У меня другие дела.

— Уж не в Логовище ли?

Кейн вперил в него немигающий взгляд. Через минуту тот отвел глаза.

— Я просто спросил.

— Твой ход, — сказал Кейн.

Игра продолжалась, но Кейн чувствовал на себе взгляды не только своих партнеров, но и всех присутствующих в салуне. Он проигрывал, сильно проигрывал и чувствовал себя при этом отвратительно. Он всегда терпеть не мог проигрывать, но Хильдебранду и его дружкам — в особенности. К концу вечера его опустили на пятьсот долларов. Он утешался лишь тем, что еще раньше успел выиграть полторы тысячи и что играл на деньги шерифа Мастерса. Небось этот сукин сын там ломает голову, куда же делись его денежки. И до смерти перепуган тем, что цепной пес не вернется на привязь.

Кейн проиграл еще две сдачи и встал из-за стола…

Гуден, Техас

Бен Мастерс провел расческой по волосам и надел кожаный жилет. Мери Мэй сказала, что она сегодня вечером свободна. Он спросил про завтрашний день — воскресенье, — но ее глаза померкли, и она, отведя взгляд в сторону, покачала головой. Потом кто-то сказал ему, что по воскресеньям она всегда исчезает. Мужчина? Ему не понравилась ревность, порожденная таким объяснением. Она же ведь женщина из салуна. Какое ему дело?

Он нашел шляпу, скомкал ее в руке и направился в «Пылающую Звезду», стараясь не задумываться над тем, что же ему больше нужно: Мери Мэй или информация.

Мери Мэй пыталась сосредоточиться на том, о чем болтал сидевший рядом бродяга. Но в голову ей словно насыпали горячих углей. Перепрыгнув через один, она наступала на другой.

Записка от миссис Калворти жгла ей карман. Та не могла больше приглядывать за Сарой Энн. У нее заболел брат, и в конце месяца она должна была ехать в Бостон.

Мери Мэй не знала, что делать. Так трудно было найти кого-нибудь, кому можно было бы доверить девочку. Миссис Калворти была одной из немногих «порядочных» женщин, согласившихся воспитывать ребенка падшей женщины. А Мери Мэй хотела дать дочери приличное воспитание.

Она также не могла допустить, чтобы Сару Энн отправили в как когда-то было с ней. Мери Мэй догадывалась, что, если бы она так не изголодалась по любви, она, возможно, не сбежала бы с Йеном Гамильтоном. Она бы разглядела, что за его симпатичной мордашкой и претензиями скрывается слабый характер.

Сара Энн была для Мери Мэй светом в окне, единственным, что придавало смысл ее жизни. Она бы с удовольствием взяла дочку к себе, но это было невозможно. Нельзя воспитывать ребенка в углу салуна, а другой работы у нее не было.

Что же делать? В воскресенье она, как всегда, поедет в Кау-Спринс. Может, миссис Калворти что-нибудь предложит. Она будет скучать по Бену, но нет ничего важнее Сары Энн. Ничего.

Ее мысли все еще разрывались между дочерью и Беном, когда тот неторопливой походкой вошел в салун с обманчиво ленивой улыбкой на губах. Вот уж ленивым его не назовешь, особенно в постели. Ей только хотелось бы знать о нем побольше, как-нибудь разговорить его. Большинство мужчин болтают, не закрывая рта, но из Бена Смита приходилось каждое слово вытягивать клещами. Улыбнувшись ему, она стала прикидывать, как бы отойти от человека, который только что купил ей выпивку, и тут заметила еще одно знакомое лицо. Оно принадлежало тому худому, опасного вида мужчине, который спрашивал про Ситцевого. Незнакомец тоже сразу перевел взгляд на Бена, разглядывая его так, словно они были знакомы. Вдруг она вспомнила, что видела этого урода несколько месяцев назад — они с братом искали проводника, чтобы попасть в Логовище. Янси, вот как его зовут. Теперь она припомнила и его фамилию, и его репутацию. А где тот, другой?

Ей не нравилось, как он разглядывал Бена. Очень даже не нравилось.

Мери Мэй почти залпом выпила стакан, поблагодарила угостившего ее ковбоя парой вежливых слов и, извинившись, отошла. Она жестом подозвала бармена, заказала ему еще стакан и пробралась к столику Бена.

— Тебе не нужна компания, ковбой? Бен удивленно взглянул на нее.

— Если ты мне ее составишь, — сказал он, и глаза его медленно осветились улыбкой. Когда она впервые увидела его в «Пылающей Звезде», он не показался ей особенно привлекательным. Собственно говоря, он обладал вполне заурядной внешностью: светло-каштановые волосы, голубые глаза. Единственной отличительной его чертой являлась кошачья настороженность.

Она присела, подождала, пока бармен принесет им выпивку, и наклонилась к нему:

— Тут один человек глаз с тебя не спускает. И вчера он тебя тоже разглядывал.

Бен не шевельнулся: