Сладкое поражение - Майя Родейл Страница 44

Она пыталась представить, что будет делать, если вдруг тетушки нет дома. Наконец дворецкий, мужчина неопределенного возраста с каменным лицом, жестом пригласил ее следовать за ним.

Гостиная подавляла своим великолепием. Правда, создавалось впечатление, что в комнате всего слишком много. Стены были оклеены светло-зелеными обоями, рисунок которых Анджела не могла различить, потому что в основном они были закрыты картинами в богатых резных рамах. Над камином висел большой портрет мужчины — очевидно, это был ее покойный дядя, лорд Палмерстон. Анджела сразу уловила явное сходство с ее матерью, его сестрой: темные волосы и почти черные глаза. Анджела больше походила на своего отца и сейчас немного пожалела об этом.

Тетушка все не появлялась, и Анджела продолжала рассматривать гостиную. У дальней стены стоял стол, уставленный множеством хрупких статуэток. В центре расположились два диванчика, обитые темно-зеленой парчовой тканью. Между ними — столик с чайным подносом. Возле камина — кресло с обивкой в тон диванчикам. Рядом — еще один столик, заваленный газетами. Два высоких двустворчатых окна выходили на улицу.

И вот, наконец, вошла ее тетушка, леди Палмерстон. Ей, вероятно, было за сорок, но лишь мудрые глаза и манера держаться выдавали ее возраст. Черты лица резковатые, но не мужеподобные. Светлые волосы подобраны назад и уложены в довольно замысловатую прическу. Она была в ярко-малиновом платье, незатейливый покрой которого, очевидно, соответствовал самой последней моде. Золотая брошь с рубином и тонкая золотая цепочка удачно дополняли ее изысканный наряд.

Анджеле ее родственница показалась восхитительной. Она выглядела так элегантно и держалась с таким достоинством, что Анджеле очень захотелось стать похожей на нее. Но в тот момент она с особой остротой осознала, насколько сер и непригляден ее собственный вид.

— Анджела Салливан, — произнесла леди Палмерстон, словно констатируя для себя этот факт. — Я ждала тебя. Присаживайся и выпей чаю.

Она указала на поднос. Анджела села и с радостью налила себе чашку, гадая, что же этой женщине о ней известно.

— Наверное, вам написала леди Бэмфорд. У меня в саквояже еще есть рекомендательное письмо от нее.

— Нет, я ожидала твоего появления у себя… — Леди Палмерстон немного помолчала и добавила: — Вот уже шесть лет.

— Простите?

Почему она ждала ее эти шесть лет? Ведь шесть лет назад ее репутация была погублена.

— Твоя мать писала мне о том, что произошло с тобой. Так, значит, ты предпочла жизнь в монастыре? Интересный выбор.

— Тогда я не думала, что у меня есть выбор, — пояснила Анджела.

— Тем не менее, в конце концов, ты образумилась.

— Это с какой стороны посмотреть. Возможно, напротив, потеряла остатки здравого смысла.

— Ха! Такое со всеми иногда случается. — Она улыбнулась, в ее глазах мелькнула легкая тень грусти, но потом ее лицо опять стало серьезным. — Ты, конечно же, останешься здесь.

— Мне не хотелось бы причинять неудобства…

— Чепуха. У меня достаточно большой дом, а тебе, как я понимаю, идти больше некуда.

— Но расходы…

— О таких вещах в приличном обществе не говорят, — решительно прервала ее тетя. — Даже не думай об этом.

— Извините, но я так долго жила в монастыре, что совершенно отвыкла от мирской жизни.

— Да, похоже, — согласилась леди Палмерстон, оглядывая ее простенькое серое платьице. — Поход к модистке совершенно необходим. В таком наряде я не могу представить тебя свету.

— Я не могу выходить в свет.

— Интересно почему?

— Моя репутация погублена. Вы об этом знаете.

— Прошло шесть лет. Это практически целая жизнь. Ты даже не имеешь представления, какие серьезные скандалы происходили за это время. Уверяю тебя, никто даже не вспомнит.

— Но вы же вспомнили.

— Бог наградил меня превосходной памятью, какой мало кто может похвастаться в моем кругу. Первое, что мы сделаем, — купим тебе новые наряды. И, пожалуйста, не воспринимай это как благотворительность. Просто я не могу видеть то убожество, которое на тебе сейчас, и обязана позаботиться о твоем внешнем виде. А потом мы начнем выходить в свет и найдем тебе мужа.

— Леди Палмерстон, я не хочу искать мужа. Я поставила крест на мужчинах.

— Несчастная любовь, не так ли?

— Как вы догадались? — спросила Анджела, буквально поперхнувшись глотком чая.

— Так говорят практически все, оставшись с разбитым сердцем. Время от времени это случается с каждой из нас. Но не стоит бояться, эта болезнь не смертельна.

— Вы меня утешили, — сухо произнесла Анджела. — Мне совсем не хотелось бы скончаться прямо здесь, в вашей гостиной.

— Мне бы тоже этого не хотелось. Слишком много хлопот. Леди Палмерстон сделала еще глоток. Анджелу вновь заинтересовал стол, на котором в беспорядке лежали газеты. Она обратила внимание на название одной из них.

— Это номер «Лондон уикли»?

— Конечно. Это Библия светского общества.

— Значит, у этого издания вполне приличная репутация?

— Абсолютно. Это самая модная, самая читаемая газета в Лондоне. Советую тебе полистать ее, если хочешь иметь представление о светской жизни Лондона.

— Вообще-то мне предложили работу в этой газете в качестве иллюстратора.

— В самом деле? — Леди Палмерстон со звоном поставила чашку на блюдце.

Анджела рассказала о встрече в экипаже днем. Леди Палмерстон громко рассмеялась.

— Мы отправимся туда с визитом, как только у тебя будет приличный вид. Подумать только! Моя племянница будет иллюстрировать «Лондон уикли»! Ты знаешь, это мое любимое издание. Да, ты должна остаться у меня, и я тебе помогу — в одной из комнат мы устроим рабочий кабинет.

— Спасибо, леди Палмерстон, — только и смогла вымолвить Анджела. Рабочий кабинет! Об этом она даже и мечтать не могла.

— Называй меня Дорой. И ты должна показать мне свои рисунки.

Анджела незамедлительно выполнила просьбу тетушки, она была ей так благодарна за доброе отношение. Есть где остановиться, наряды, рабочий кабинет! Она ни на секунду не задумалась о том, что подумает о ее рисунках тетушка, но напрасно. Когда леди Палмерстон открыла наугад одну из страниц, ее глаза широко раскрылись, а брови взлетели на недосягаемую высоту.

Анджела заглянула на страницу, которая так заинтересовала тетю, и прикусила губу. На рисунке красовался почти обнаженный Филипп.

— О нет, ты ведь не могла… — пробормотала леди Палмерстон.

Она определенно узнала Филиппа. Она прищурилась и поднесла изображение ближе к глазам, Анджела видела, что она внимательно рассматривает все детали — мускулы на груди, руки. Ох уж эти руки!