Его любимая девочка - Олли Серж Страница 44

- А разве он не забрал встречное заявление? - Спрашиваю тихо.

- Кто же это от денег откажется… - причитает отец.

Меня начинает тошнить от мужского лицемерия. И Арса, и отца. Не хочу больше этого слышать и видеть! Слёзы брызгают из глаз.

Убегаю в свою комнату и падаю на кровать, зарываясь лицом а подушку, чтобы заглушить рыдания. Но неожиданно вздрагиваю от звука принятого сообщения.

Арсений: «Алиса, давай поговорим, пожалуйста, я возле твоего дома.»

Рука тянется ответить. Но нет, не могу! Сердце гулко стучит в груди. От ощущения пустоты становится даже холодно. Подбегаю к окну, немного отодвигаю штору и действительно вижу машину Арсения. Что он делает? Как смеет? Я не знаю, как мне поступить! Хочется бежать к нему, найти в его руках утешение, но случившееся всегда будет между нами. А ещё я не верю в отношения, где родителям не нравится выбор их ребёнка. Как бы Арс не храбрился, без отца он пока никто. Я даже не злюсь на то, что он не забрал заявление. Страшно представить, сколько отцу Арсения пришлось вложиться в ситуацию. Естественно, он хочет сатисфакции…

Арсений: «Я знаю ты не спишь.»

Отключаю звук телефона и, падая обратно на кровать, гашу свет. Нужно постараться поспать… Не плакать!

Не плакать, не плакать!! Нет! Я так не могу. Я - слабая, влюблённая идиотка, которая очень хочет, чтобы ей сейчас соврали что-нибудь убедительное. Да и приходить орать под окна, если тебе нечего сказать, никто бы не стал. Ведь так?

Откинув одеяло, резко подлетаю с кровати. Не зажигая свет, натягиваю на себя джинсы со свитером, прохожусь по лицу пуховкой пудры, стирая слёзы, и осторожно выхожу из комнаты. Из-за двери Аниной спальни слышится раскатистый храп отца. Удивительно… Всем бы иметь такие крепкие нервы. Мама, наверняка, уже спит на кухне, поэтому у меня есть возможность выскочить на улицу, никому ничего не объясняя.

Не хочу говорить, потому что ощущаю свои действия так, будто делаю что-то предосудительное. Ведь девочка должна знать себе цену! Быть выше выяснения отношений, страсти и тому подобное…

А что толку? Чтобы потом проводить гордые одинокие ночи под шум холодильника и запах остывающих на плите котлет? Ну нет.

Выбегаю в коридор, подсвечивая себе путь фонариком телефона, надеваю кроссовки и вдруг, прямо с разворота врезаюсь в маму.

- О, Господи! - вскрикиваю.

Мама щёлкает выключателем. Мы обе прищуриваемся и сталкиваемся взглядами.

- Ну и куда это ты собралась? - спрашивает она ледяным тоном.

- Я быстро, мне тут надо… - начинаю лепетать.

- Весь дом уже знает, куда тебе надо, - отбривает меня мама. - Тетя Капа с пятого уже ведро воды вылила ему на голову.

- Как это воды? - обмирая, дёргаюсь я в сторону двери, но мама снова перекрывает мне дорогу.

- Ты сейчас никуда не пойдёшь, Алиса, - говорит строго, - не время для Шекспировских драм и глупостей. Этот мальчик не для тебя, хоть ты и молчишь, как партизанка, но у тебя на лице все написано!

Закусив губу, чувствую, что краснею. Щеки аж пульсируют.

- Мам… - шепчу, прикрывая глаза. - Ты не понимаешь. Он приехал. После всего, что случилось. Я ведь думала, что это он виноват… - перевожу дыхание. - Он хороший. Мне так плохо без него…

Делаю новую попытку протиснуться к входной двери, но мама не пускает, отрицательно качая головой.

- Алис, его отец тебя грязью считает. Неужели приятно?

- Какая разница, что считает его отец? - вздёргиваю я подбородок. Но задевает…

- Дурочка ты моя, - снисходительно понижает голос мама и делает шаг мне на встречу в порыве обнять. Я отстраняюсь, отступая в комнату.

- Я не дурочка…

- Алиса, - ну хватит, - рявкает она. - Посмотри правде в глаза. Что он там тебе обещал твой Арсений? Что денег ему не надо? Так они и не его! По полной программе содрали с отца. За дачу ложных показаний в том числе! Нам теперь от отца лет пять ни копейки не упадёт. А мне ещё вас обеих доучить нужно. Где-то жить, что-то есть… Все! - мама захлопывает дверь комнаты прямо перед моим носом и блокирует снаружи ручку. - Подумай! Хоть немножко, где ты, а где он! Будешь в кровать к нему за еду и цветы прыгать?

Осознав произошедшее, я врезаюсь кулаками в дверь. Она меня заперла!

- Мама, открой, ты слышишь? Я не маленькая девочка! Прекрасно понимаю, что делаю! Но если вы несчастны, почему должна быть и я?!

Слёзы обиды подкатывают к глазам, но я не позволяю им пролиться, начиная часто и глубоко дышать.

- Да потому что так у тебя есть шанс хотя бы сохранить лицо, - отвечает из-за двери мама. - Твой Арсений повоюет с отцом, а потом женится на дочери какого-нибудь делового партнёра. Поверь, так и будет! А если и выберет тебя чисто из чувства протеста, то всю жизнь будет попрекать нереализованными возможностями! Как и твой отец!!

Слова мама попадают прицельно в то место, где болит больше всего. Мне очень хочется прокричать ей, не у всех заканчивается так плохо, как у неё. По крайней мере, я очень хочу в это верить. Но горло отказывается говорить гадости. Мне просто уже страшно делать ей ещё больнее.

Всхлипываю. Потом ещё, и ещё…

- Мама, я люблю его! - начинаю рыдать в голос. - Открой дверь! Ты слышишь? Он же меня ждёт! Я только поговорю.

Кулаки скользят по гладкой поверхности двери.

- Алиса, он тебя предал, - выносит вердикт мама. Я слышу, как она тоже тихо плачет. - Ты же дурочка у меня наивная, у него таких, как ты, было и будет миллион. И ничего святого, кроме денег. Уже завтра найдёт замену твоей любви. Поверь, родная, я знаю, как эти звёздные мальчики кружат голову… А сами из себя ничего не представляют…

- Это ведь не так, - шепчу, сползая на пол, и закрываю уши руками, - не так…

Слёзы катятся в горло, мешая дышать. Как он мог? Почему, зная, что сумма штрафа для моей семьи очень большая, действительно не отозвал иск? Он же обещал… И мама права, наши отношения начались с денег, ими же и закончись. Разве не показатель?

Но в памяти вспыхивают губы Арсения и то, как они шепчут: «Алиска моя. Маленькая. Ты - лучшее, что есть в моей жизни….» И наша ночь, когда я вдруг решила, что он может стать моим единственным мужчиной...

Ложь! Все ложь! Лицемерие, игры, обиды. Нет, я знала, что люди каждый день сталкиваются с этим. Живут, принимают, плачут. Но моя семья казалась мне другой. Примером для подражания. Оплотом стабильности, тепла... Я верила, что тоже смогу создать нечто подобное.

Нет, пожалуйста, заберите это ваше «серое»! Оставьте мне мое «черное» и «белое»…

Телефон в руках вздрагивает ещё одним сообщением.

Арсений: «Не хочешь - и не надо! Иди к черту…»

Как это так? Вот так просто… «Иди к черту…»