Король рейтингов - Надежда Мамаева Страница 44

– Жди. Я оденусь, и едем, – бросил я, уходя в комнату.

Надо бы разбудить рыжую, все ей объяснить. Но некогда, черт, я не успевал. На зачистку и арест всех данных, если не вмешаться, понадобится меньше часа. Увы, опыт у меня, в отличие от непуганого Макса, в этом был. Сволочной опыт. Надеюсь, Дана не проснётся еще пару часов. Но если что – позвоню ей. Я быстро оделся, выдернул телефон с зарядки и потянулся к полке за документами. Что-то упало на пол, но я не обратил внимания. Не до того. Так. Паспорт, договоры, флешка с кодами доступа. Ничего не забыл.

Когда вернулся в прихожую, Макс задумчиво рассматривал валяющуюся на полу куртку рыжей.

– Значит, ты ее трахнул. Поздравляю. Наконец-то! Какая она будет по счету в твоем списке? Ты ведь, помнится, ведешь счет бывшим. Записываешь их в свой синий блокнот. Надеюсь, теперь ты выкинешь ее из башки и начнешь соображать.

Я все же ему врезал. Коротко, почти без замаха. И увернулся от ответного, взяв Макса в болевой захват.

– Я тебя сейчас выкину. С балкона. Если не заткнешься, – тихо процедил я, сцепив зубы.

Злость захлестнула мгновенно и с головой, сдавив глотку своими стальными тисками. Воздух стал чугунным. Макс, когда психовал, всегда нес чушь и болтал без остановки. А потом сам же жалел о сказанном.

– Извини, – прошипел Макс.

Но если я не мог нормально говорить от злости, то он – от боли.

– Сначала разгребу за тобой говно, а потом решу, стоит ли принимать извинения. – Я оттолкнул его. – А пока погнали.

Мы вышли на лестничную площадку, и я запер дверь.

Дана

Трель звонка – негромкая, переливчатая, но ужасно настойчивая – вырвала меня из сонной неги. За дверью говорили. Двое. Голос Дэна я узнала и уже хотела встать, но тут осознала: костюм Евы – не тот наряд, в котором стоит встречать гостей.

– …ты ее трахнул. Поздравляю. Наконец-то! Какая она будет по счету в твоем списке? Ты ведь, помнится, ведешь счет бывшим… записываешь их в свой синий блокнот…

После этих слов мне словно вскрыли грудную клетку без наркоза. Шум, шорох, голоса, в которых слов не разобрать, слились в невнятный фон. Как и щелчок замка.

Значит, очередная из списка. Верить услышанному не хотелось.

Нет. Нет. Нет. Черт! Это неправда! Это просто не могло быть правдой. Особенно если вспомнить сегодняшнюю ночь – искреннюю, жаркую, сумасшедшую. Тела не умеют обманывать и притворяться. Но… в остальном ведь Дэн лгал. Бедный фрилансер? Бывший учитель информатики, который на мели? Да эти «мели» как минимум на пляже Иордании. Пятизвездочной такой Иордании.

Спальня выглядела настолько скромной, что сразу становилось ясно: безумно дорогая. Здесь не было кричащей позолоты и вычурного ампира. Нет. Скандинавский стиль. Серое, белое, черное, немного металла и много дерева. Натурального, мать его дерева. Спинка кровати, подлокотники кресла. Когда я встала, ноги утонули в густом ворсе ковра. Присмотрелась и поняла: ручная работа. Так. Какие еще сюрпризы ждут меня?

Я оделась и побрела по квартире. Просторная кухня, где в чашках стоял еще не успевший остыть кофе. Прихожая, которой я вчера не заметила. И пять комнат. Одна даже с панорамным окном, за которым открывался потрясающий вид на городской парк. Но не осенняя буйная красота за стеклами привлекла мое внимание.

На полу, рядом с книжным шкафом, валялся органайзер в кожаной синей обложке. В синей обложке… Читать чужое нельзя? Возможно. Заглядывать под юбку даме тоже считается неприличным. Однако я занимаюсь этим на работе каждый день.

Открыла наугад. Страница была аккуратно расчерчена на графы: имя, дата проверки, исполнитель, адрес агентства, гонорар, примечание. Надо же, чисто бухгалтерский отчет. Ниже – куча заполненных строк. Женские имена, разные даты. Мужские фамилии – видимо, «проверяльщики». Некоторые из агентств по подбору актеров, парочка из эскорт-услуг. Гонорары разные. Почасовая оплата, не иначе. В графе «примечание» сплошные крестики. Не прошли, стало быть, девушки испытание на прочность. Последняя строчка на странице – Лика. Дата проверки, кстати, тот самый день, когда мы с Дэном так феерично познакомились, что пришлось штопать его на кухне. Лика изменила брюнету с… нанятым актером, который изобразил плейбоя-миллиардера. Похоже, быстро изменила, сумма выплаты не слишком кругленькая.

На следующей странице обнаружилась такая же таблица. И в первой же строке стояло… мое имя. МОЕ. Вот гад! Меня что, тоже должна была ждать такая проверка? Надо мне было тогда не зашивать, а резать что-нибудь ценное!

Под предназначенной для Даны Убий строкой шли пустые, заранее заготовленные для потенциальных жертв.

Вот как… Я, оказывается, очередная кукла в игре богатого зарвавшегося мальчика…

Внутри было пусто и больно. Не просто больно. Такое ощущение, что из меня вынули душу. Пристрелили, пробив сердце навылет. Даже странно, почему я еще могу стоять, дышать, сжимать от злости и отчаяния кулаки.

Ну почему, почему я встречаю только мужчин, с которыми не просто «не надо», а «капец как нельзя». Под руку попалось фото. На нем, обнявшись за плечи, стояли Дэн и еще какой-то парень. Видимо, тот, что в прихожей поздравлял с удачным трахом. Трогательный образчик нерушимой мужской дружбы. Козлы!

– Ненавижу! Ненавижу его и всех мужиков! Пусть все убираются к чертовой матери!

Моему крику вторил звон разбившейся фоторамки. Стекло пошло сетью трещин, расчертивших улыбающиеся лица. По центру зияла дыра от вылетевших осколков. Стало легче, но ненамного. Так, на кухне наверняка есть тарелки…

Спустя десять минут можно было уже говорить: «На кухне были тарелки». А также чашки, стаканы, графин, бокалы… Уцелела лишь ваза. И не потому, что она была какой-то невероятно красивой, а во мне внезапно проснулся утонченный эстет. Нет. Просто китайский пластик, виртуозно маскировавшийся под Древнюю Грецию, оказался рассчитанным на женские истерики. При ударе об пол ваза отскочила. Не резиновым мячиком, но все же…

Я оглядела дело рук своих и поняла, что удовлетворена. Слегка. До эйфории пока далеко, но впереди ждали еще пять комнат.

Постель в спальне я, как истинный художник, раскрасила широкими мазками, от души. Правда, в моих руках была пол-литра, поэтому тона получились в основном синие… Ликер «Черная самбука» на деле оказался цвета оконфузившейся каракатицы. Но на белом шелке, разбавившем густоту, получилось почти штормовое море. К нему отлично подошла горчица, щедро выдавленная из тюбика. Кетчуп яркими брызгами дополнил дизайн. Кинув на середину постели органайзер в синей обложке, я выдохнула. Кажется, полегчало еще немного. Лечение удалось.

Но я хотела полного исцеления. Поэтому в следующих трех комнатах оказались сорванными шторы, в кабинете – вытряхнутыми на пол все ящики письменного стола. Книжный шкаф остался неперевернутым только потому, что на книги у меня, увы, рука не поднялась. Зато вещи Дэна я выкинула в центр прихожей и с наслаждением на них потопталась.