Замужем за олигархом - Ирина Лобановская Страница 43

Неожиданно возникший когда-то перед свадьбой дочери из небытия отец Натальи оказался человеком в этом мире не последним. Партфункционер, оставшийся не у дел, но кипящий от избытка энергии и желания действовать, переполненный неуемной активностью и целеустремленностью, он, разойдясь в очередной раз с очередной женой и проклиная ее и всю ее семью, явился в дом Натальи. Никто не понимал, зачем он сюда ходит, и все строили самые разные предположения. Михаил мучился от нежданных визитов совершенно чужого ему, незнакомого человека. Наталье было просто интересно, а лучше всех чувствовала себя ее дочь, которая обрадовалась появлению в доме нежданного дедушки. Вообще, казалось, в жизни теперь больше плюсов, чем минусов. Сначала пришел этот новый мамин муж, потом — дед. Появились мужчины. А это не может не радовать женщину, даже такую кроху.

— Доченька, — пророкотал отец Натальи однажды, внимательно рассматривая Михаила, который всякий раз ежился и сжимался под его взглядом, — нужно менять жизнь! Основательно и жестко! Делать крутой поворот к лучшему!

— Давай делать! — усмехнулась Наталья. — Ты за рулем?

— Ну, конечно, я, кто же еще? — самодовольно хохотнул новоявленный отец. — Программа такова — зубная паста и игрушки!

— Что-о? — вытаращила глаза изумленная Наталья.

— Игрушки, игрушки! — радостно захлопала в ладоши и запрыгала Алина. — У меня будет много новых игрушек! Ура!

Михаил сидел молча, недоуменно уставившись на тестя рыжими глазами. Бабушка Натальи хмыкнула и выразительно покрутила пальцем у виска.

— Жениться, Леша, надо было пореже! — назидательно и осуждающе-сурово произнесла она. — Эти твои бесконечные жены до добра не доведут! Какая психика может это выдержать?

Мать Натальи, которая бывшего мужа принимала всегда с глубокой скорбной складкой возле рта, напоминая зятю тетю Белу, повернулась и ушла в комнату, откуда через две минуты донесся меланхоличный голос диктора.

— Да-да! — уверенно подтвердил тесть. — Зубная паста и игрушки! На них, и только на них сейчас надо делать деньги. Я абсолютно серьезно! — он перевел взгляд на зятя. — Ты, Мишутка, будешь тут главным. После меня, естественно! Мы закупаем в столице нашей родины зубную пасту, прямо коробками, и везем ее с тобой куда-нибудь подальше, в Мурманск например. Где этой самой зубной пасты днем с огнем не сыщешь. И продаем там втридорога. Расхватают как миленькие.

— Это называется спекуляция! — грозно определила бабушка и подняла суровый перст. — Вас посадят!

— Да ну! — весело махнул рукой тесть. — Посадят, как же! Пришли иные времена! Нынче за это не сажают. Да и вообще глагол «сажать» как-то выпал из употребления властей в любом смысле этого слова. Теперь его вполне подменили глаголы «купить» и «продать». А что? Ничего! Обходимся. И даже неплохо. Готовься, Мишутка, к походу!

Михаил вопросительно глянул на Наталью. Она смеялась. Похоже, воспринимала ситуацию, как игру.

— Ты… согласна? — робко спросил Миша жену.

— Она согласна! — провозгласил тесть.

Наталья покосилась на мужа. Задавленный, безынициативный, тихий… Может, хотя бы ее отец заставит его двигаться, приучит к деятельности, заразит своей энергией… А паста… Ну какая разница?.. Пусть будет паста…

И Наталья весело кивнула.

— Даже интересно… Я тоже буду закупать. В одном месте ведь сразу не купим.

На дворе стояли девяностые годы XX века. Дул ветер перемен. И этот ветер менял многих…

Торговля или спекуляция, как говорила бабка Натальи, пошла ходко.

— Мои успешные мальчики! — смеялась Наталья. — Торгонавты мои, торгонавтики!

Вдвоем с тестем Михаил резво перепродавал зубную пасту в самых разных градах и весях. Россия, совершенно изголодавшаяся и отчаявшаяся, готова была эту самую пасту жрать с завидным аппетитом. Хотя поначалу Миша смущался, боялся, ежился, пугливо озирался в поисках милиционеров.

— Не боись! — важно говорил тесть. — За мной не пропадешь! А менты — они тоже люди. Живые и обычные. Дашь в лапу — и отвалятся.

— Я не умею давать… — лепетал Михаил.

— Не умеешь — учись! В жизни пригодится. Смотри, как это делаю я, — поучал тесть.

И через два месяца Миша уже довольно ловко покупал и продавал, зазывая людей тонким голосом:

— Зубы чистить, зубы чистить! Самые лучшие средства для ваших зубов!

Тесть слушал и довольно похохатывал. Наталья дразнила отца и мужа, называя их зубочистами. И Михаил, хотя в душе обижался на нее, все-таки испытывал несказанную гордость оттого, что стал другим, многому научился, кое-что теперь умел сам, на что-то был уже способен…

Тогда еще рынки не были схвачены таким плотным блокадным кольцом, как позже. Хотя пару раз к продавцам пасты и липли какие-то темные личности с требованием своего навара. Тесть давал. И сразу менял или место стоянки, или город. Все обходилось в лучшем виде. Кто бы сомневался…

Получив довольно много денег и открыв несколько счетов, Каховские-Калинины — Ка-Ка — насмешливо и ласково называл их тесть — решили двигаться дальше. Одной зубной пастой не проживешь. И открыли на дому свой собственный кооператив по производству игрушек. Назвали его неоригинально «Колобок». А что тут ломать головы? Лишь бы деньги приносил… Занимались производством пластмассовых игрушек, за которые так ратовал отец Натальи.

Игрушки прекрасно продавались. Доходы семьи моментально резко выросли — до четырех тысяч рублей в месяц. По тем временам это были огромные деньги. Ведь высококвалифицированный инженер зарабатывал максимум две сотни.

Свой институт, куда он поступил с таким трудом, Михаил бросил. Да и зачем ему теперь диплом — никчемная бумажка, — когда деньги можно и нужно зарабатывать иначе, без его помощи?

Дед решил занять делом и маленькую внучку. А что ребенку делать целый день? И ловко приспособил ее к работе. Наталья не возражала. Михаил удивлялся ее спокойствию и безмятежности, а заодно — и алчности. А Алине нравилось совать ручки под горячий пресс, чтобы запаивать целлофановые пакеты с резиновыми куклами-матросами, Красными Шапочками и Бабками-ежками. Делала свою работу девочка охотно и аккуратно, поэтому обошлось без производственных травм.

Михаил вначале был очень хорошим мужем и отцом. Он не курил, пил только шампанское, старался держаться. Но существовала у него одна запретная тема: Миша грубо прерывал любые расспросы о его давно погибших родителях. Тема эта действительно была больной.

«Я так рада, что ты женился, Мишенька, — писала бабушка рукой Саньки. — Кланяйся от меня Наташеньке… Увидеть бы мне ее да девочку Алиночку… Уж как Бог даст…»