Серебряная луна - Барбара Картленд Страница 43

День тянулся медленно. Поскольку заняться было нечем, они затеяли игру в карты, и Иможен обрадовалась как ребенок, когда несколько раз подряд выиграла в вист.

— А мне опять улыбается удача, — глядя из-под темных ресниц на Армана, сказала она. — Не повезло в одном, везет в другом! — Она смахнула деньги со столика к себе на колени и повторила со значением: — Мне везет. Вас это не пугает?

— Если честно, мы все чего-нибудь боимся, — откликнулась Рэв.

— Прекрасно, в таком случае я честно скажу, что боюсь столь удачного развития событий, — улыбнулся Арман. — Мы беспрепятственно выбрались из поместья, нашли почтовых лошадей, причем очень хороших, карета наша не сломалась, и нас пока не схватили.

— Ненавижу слово «пока»! — воскликнула Рэв. — И не говорите, что все складывается удачно. Это не к добру. Боги ревнивы.

— Добрый Бог нас хранит, — тихо произнесла Антуанетта.

Иможен собрала карты.

— Будем еще играть? — спросила она.

Арман выглянул в окно.

— Не стоит. Мы приближаемся к Кале.

— И что там? — с опаской спросила Рэв.

Вместо ответа Арман опустил окно и заговорил с кучером. Через минуту лошади повернули на узкую, пыльную дорожку, идущую вдоль прибрежных скал.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Рэв.

Он ободряюще улыбнулся ей.

— Я еще кое-что вспомнил, — ответил он.

Карета остановилась возле маленькой рыбацкой деревушки. В этой части побережья было безлюдно, только босоногие ребятишки играли на берегу. Они во все глаза уставились на богатую, но пыльную карету со слугами в роскошных ливреях, совершенно не соответствующих усталым лицам.

Арман вышел.

— Стерегите герцогиню, — велел он Антуанетте и медленно пошел к хижинам.

Одна за другой скользили к берегу рыбацкие лодки с заплатанными парусами. Люди выгружали свой улов. Темнело, а Арман все не возвращался.

Рэв осторожно выглянула в окно. Она заметила его возле домишек. Арман разговаривал с местным жителем. Потом тот наклонился и стал зажигать огонь в большом фонаре, стоявшем у ног. Прошло несколько минут, пока свет разгорелся. Держа фонарь за дужку, рыбак высоко его поднял и принялся раскачивать взад-вперед, подавая кому-то сигналы в море. Там никого и ничего не было видно, может быть, не все лодки вернулись? А рыбак все размахивал фонарем, и Арман пристально всматривался в еле различимую линию горизонта, где сливались в сумерках море и небо.

Но вот издалека замигал ответный сигнал, правда, очень слабый. Он появился и исчез, опять вспыхнул и снова пропал.

Арман широким шагом вернулся к карете.

— Проедем еще милю, — велел он кучеру. — Остановитесь в песчаной бухте, первой, к которой мы подъедем. Ее трудно не заметить.

Он сел в карету и закрыл за собой дверь; карета задребезжала по ухабистой проселочной дороге. Рэв сразу передалось его возбуждение. Она ни о чем не спрашивала. К чему вопросы, и без того ясно: Арман связался с людьми, которые им помогут. Скорее всего, за ним выслано судно британского флота, где-то оно ждет в проливе.

А что, если бы к нему не вернулась память? Если бы он не знал, куда ехать и какие сигналы подавать? Ведь когда она рассказала ему о нем самом, он просто поверил ей, и они попробовали убежать из Кре. Теперь она понимала, что такой поступок вполне мог оказаться гибельным.

Карета остановилась. Дверца открылась, и лакей спросил:

— Это то место, месье? Кучер говорит, дальше лошади не пройдут.

— Можно и здесь, — согласился Арман.

— И мы распрощаемся? — томно, ни в коей мере не выдавая своих чувств, осведомилась Иможен.

— Пока нет, — ответил Арман. — Сожалею, но вынужден просить вас сопровождать нас до самой воды, мадам. Место уединенное, но всякое может случиться. Окажите любезность: покиньте карету. Я помогу вам спуститься.

В ответ Иможен пожала плечами и позволила Арману помочь ей сойти на узкую каменистую дорожку, немного шире козьей тропы, извивами опоясавшую скалу. В густых сумерках разобрать дорогу было сложно, они то и дело оступались, а слуги Иможен, которым она приказала ждать на вершине скалы, недоуменно наблюдали за спуском.

— Они гадают, вернусь ли я, — сказала она Арману, когда их уже не могли слышать.

— Они не будут разочарованы, — твердо произнес Арман. — А вы хорошо их вышколили, мадам!

— Они боятся меня больше, чем самого императора, — ответила Иможен. — Я умею расправляться со слугами-предателями.

Это прозвучало так жестко, что Рэв стало не по себе: сочувствовать герцогине — вот уж неуместное занятие! Эта женщина не знает жалости ни к кому и несет несчастье всем, кто с ней соприкасается.

Они добрались до бухты и ступили на мягкий песок; тишину нарушал только шелест волн. Ветер стих, море было спокойное. Арман подошел к самой кромке и впился глазами в море. Ничего, ни признака жизни в широком пространстве темной воды.

Вдруг Арман издал чуть слышный возглас — как вздох, но Рэв уловила его и тут же поняла причину. Из темноты к ним двигалась лодка; через несколько секунд уже стал слышен плеск весел. Лодка быстро и точно шла прямо на них. Спасение!

Рэв взяла Армана под руку. Она дрожала от возбуждения и по тому, как он быстро и больно сжал ее пальцы, догадалась, что он тоже порядком взволнован.

За спиной загремели камни, осыпающиеся от чьих-то неосторожных шагов. Рэв обернулась, — наверное, слуги герцогини бросились вниз — спасать ее от похищения… Сверху донесся голос:

— Быстрее, болваны, идиоты, быстрее! Они не могли далеко уйти!

Рэв окаменела. Она узнала этот голос, срывающийся на фальцет, с совершенно незабываемыми истерическими нотками.