Любовь без границ - Джоанна Троллоп Страница 43

«Дверь заперта. Трезвонить бессмысленно. Отправляйся в Осни».

Записку Джеймс вынес на улицу и прилепил в самый центр парадной двери так, чтобы нельзя было не заметить. Вернувшись в дом, он запер дверь, заложил обе задвижки и вдобавок защелкнул тяжелую старомодную цепочку, которой не пользовался лет тридцать.

Джосс, пошатываясь, стояла на тротуаре перед домом. Была половина второго ночи. На вечеринке она выпила слишком много рома с кока-колой и несколько раз душевно затянулась «косяком», который кто-то пустил по кругу. Особого кайфа словить не удалось, зато теперь тошнило и хотелось забраться под одеяло в любимой спальне.

Записка была черным по белому такими крупными буквами, что прочесть можно было и с тротуара. Джеймс даже не затруднился подписать ее, и это немного пугало. Джосс шмыгнула носом и всхлипнула, поспешно отерев глаза рукавом, от которого крепко разило табаком, «травкой» и прочими радостями недавней вечеринки. Темная громада дома казалась крепостью, готовой к любой осаде, да и самый тон записки — суровый, бескомпромиссный — не оставлял надежды на хеппи-энд, поэтому Джосс не решилась бросить камешком даже в окно дяди Леонарда.

Продолжая шмыгать носом, она уселась прямо на тротуар, привалилась спиной к фонарному столбу и попробовала взвесить возможности.

Можно было вернуться на вечеринку, обещавшую гудеть до утра, — в пошлую дыру, где тусовался народ без определенных занятий, как правило, недоучки частных школ Оксфорда. Презирая скромную прослойку, из которой вышли, они из кожи вон лезли, чтобы искоренить в себе всякий намек на условности. Снова влиться в эту дикую толпу без Гарта было страшновато, а Гарт, конечно, уже был на Обсерватори-стрит со своими родителями, смотревшими сквозь пальцы на все, кроме грубости и неряшливости.

Джосс прикинула, не сунуться ли туда, но даже самым либеральным родителям надо быть хотя бы представленной, чтобы будить их в два часа ночи. К тому же Обсерватори-стрит была не просто далеко, а очень-очень далеко от Джерико, если принять во внимание социальный уровень.

В записке стояло «отправляйся в Осни». Эту возможность не хотелось и рассматривать. Чем ехать в Осни, думала Джосс, лучше уж перелезть через ограду в сад, вломиться в сарай и переночевать между газонокосилкой и пирамидой из пластмассовых кресел. Одно дело встречаться с матерью на нейтральной территории, и совсем другое — добровольно ступить на ее территорию, в ее так называемую новую жизнь. Однажды она уже сделала это, чтобы отстали, и будет теперь раскаиваться до скончания века. Нет уж, пропади этот Осни пропадом!

Джосс с трудом поднялась на ноги. Ей было по-настоящему плохо. На вечеринке Гарт… он… словом, сделал попытку. Джосс прекрасно знала, что рано или поздно попытка будет сделана, и ждала этого даже с некоторым нетерпением. В первый момент казалось, что будет приятно, но не было нисколечко, было больно и противно, но она не решилась вырваться. Хорошо хоть, дело не зашло слишком далеко — кто-то сунул нос в комнату и, как говорится, сломал Гарту весь кайф, а потом он был слишком «под балдой» для второй попытки.

Джосс вспомнила любимую подушку и одеяло, отделенные от нее толстыми стенами дома, и ей стало так жалко себя, что слезы градом покатились из глаз. Она потащилась к ограде и встала перед ней, высматривая, за что бы ухватиться. Увы, ограда была дощатая, сделанная навстык, и в ней не было даже вертикальных щелей. Прижав лоб к холодному гладкому дереву, Джосс подумала: «Ну и ладно! Ну и все равно! Останусь тут и буду стоять до утра…»

Внезапно она выпрямилась, пораженная неожиданной идеей. Постояла, поразмыслила. Почему бы и нет? Ничто не мешает хотя бы попробовать.

Покрепче стянув у горла куртку, девочка зашагала прочь от виллы Ричмонд на Кардиган-стрит, к мисс Бачелор.