Рейтинг лучших любовников - Светлана Лубенец Страница 43

Ольга Зданевич сидела за столом, крутя за ножку изящный хрустальный фужер. Сосредоточась на его золотом ободке, она раздумывала, как бы поделикатней исчезнуть с этого замечательного дня рождения и увести с собой сына. А может, и не надо деликатничать? Нужно просто встать и покинуть эту квартиру. Пусть Антон сам разбирается со своими женщинами и принимает решение. Она ему в этом не указ. Ольга поражалась собственному спокойствию. Интересно, почему ей не хочется плакать? Может быть, потому, что внутренне она уже подготовилась к такому финалу?

– Нет! Я же сказала, что еще рано уходить! – Вера пригвоздила опять поднявшуюся из-за стола Ольгу к месту. – Вы должны знать все! Моя подруга Катя… она спала с вашим мужем не только в юности! Она спит с ним наверняка и по сей день! Как вам это нравится?

– Вы могли бы и не сообщать мне об этом, – без всяких признаков начинающейся истерики ответила Ольга.

Вере ее ответ не понравился.

– Вы так равнодушны к собственному мужу? – спросила она.

– Нет, но я оставляю право выбора за ним.

Антон Зданевич, которого лихорадило так, что он боялся что-нибудь сказать, потому что голос непременно выдаст его потрясенное состояние, с удивлением посмотрел на жену. Ее интонации были совершенно новы для него.

– Пойдем, Гена, – Ольга пригласила сына покинуть квартиру Кудрявцевых. – Тебе здесь нечего делать. А вас… – Ольга, прищурившись, оглядела Веру, – я призываю пощадить собственных детей.

– Наши дети, так же как и мы все, связаны в один тугой узел, и не вам решать, кого тут стоит щадить, а кого нет.

– Ну… как знаете… – тихо проговорила Ольга, не без труда вытащила Геннадия из-за стола и, как детсадовца, повела за руку к выходу.

Все вздрогнули от хлопка входной двери, а потом раздался сначала тихий, но постепенно усиливающийся смех Андрея.

– Ой… не могу… – Он отошел от Маши и обессиленно рухнул на диван. – Это что же получается… – Тыльной стороной руки он вытирал со щек брызнувшие от смеха слезы, – что я зря подстрелил дядю Славу?!! Ха-а-а… Да, мам? – Он обернулся к Кате. – Всех не перестреляешь, да? Всех не перевешаешь!!! – И он залился таким диким смехом, что Валентин вынужден был подойти к сыну и отрезвить его звонкой пощечиной.

– О чем он, Славка? – подлетела к мужу Вера, у которой от ощущения надвигающегося крутого сбоя сценария потемнело в глазах.

– Да, Верочка, да! Ты не ошиблась! Все именно так и есть, как ты подумала! – Кудрявцев откинулся на стуле, с нескрываемой иронией поглядывая на жену. – Вы с Корзуном забацали Машку, а мы с Катериной тоже времени зря не теряли! Не глупее вас! Так вот-с! – Он дурашливо поклонился и тут же опять болезненно сморщился. Он снова засунул руку под косынку, кровь проступила уже и на ней, но никто не обращал на нее внимание, как и на капающий на пол со стола вишневый сок.

Вера беззвучно хватала ртом воздух. Маша съежилась на стуле в жалкий комок, а Андрей, подскочив к Кате, с вызовом спросил:

– Скажи-ка мне, милая мамуля, честь которой я так самоотверженно и глупо защищал пистолетом «макарова», я-то чей сын: твоего законного мужа или… дяди Славы? Не зря у него отчество – Андреевич! Может, вы меня в честь его папеньки назвали? Или… – Андрей звонко ударил себя ладонью по лбу. – Как же я раньше не додумался?! Может быть, я сын этого… – он кивнул на Зданевича, – дальневосточного гостя? Может, ты сейчас умоешь тетю Веру, а, мам? И у нас с Машкой все окажется не так уж и плохо!

Катя подняла на сына измученные глаза и сказала:

– Можешь не сомневаться: ты сын Валентина Сергеевича Корзуна.

– Вот спасибо, что хотя бы не Вячеслава Андреевича! – по-клоунски подпрыгнул Андрей. – А то я уж было подумал, что мы с Машкой получены перекрестным опылением!

– Слава… – чуть ли не прорыдала Вера. – Я же объяснила, что изменила тебе с Валентином назло этой… – она указала дрожащим пальцем на Катю, – которая всю жизнь мне переломала. А тебе-то чего не хватало?

– Может быть, тепла, Вера… – глухо отозвался Кудрявцев. – Ты очень жесткая женщина. Все у тебя просчитано и взвешено. Ты даже поцелуи выдавала мне по счету, не говоря уж… Тебя почти невозможно обвести вокруг пальца, обмануть… И я, представляешь, радовался как ребенок, когда возил Катю по пошлым лав-гостиницам, а ты об этом и не догадывалась! И чем вульгарнее была гостиница, чем труднее было вырваться из дома, тем больший кайф я получал! Кстати, Андрюха, ты где нас застукал?

– Однажды мы с моим двоюродным братом Валеркой… Да вы его знаете… очень поздно возвращались с Лосевской турбазы. Устали. Брат боялся, что заснет за рулем, и мы решили переночевать в первом же попавшемся на шоссе заведении. Мы даже не сразу поняли, что оказались в так называемом лав-отеле. А потом… Потом я уже специально следил… Мне так больно было за отца… А тут, оказывается, такое… что я просто смешон со своим «макаровым»! Наивный «вольный стрелок»! Рыцарь печального образа с медным тазом на голове! – Андрей сморщился и отошел к окну, потирая виски.

– А тебе, Катя, чего не хватало? – булькнул, как из бочки, голос старшего Корзуна.

– А мне… Мне… Ты хочешь знать, чего мне не хватало?!! – Катя наконец вышла из состояния прострации и заговорила с той страстностью, которая не могла не прорваться из глубин души, когда ей пришлось сказать вслух о главном мужчине своей жизни. – А мне хотелось любви бывшего моего одноклассника Антона Зданевича! Я изнывала без нее. Я не жила, а мучалась. А Слава… Он одного мужского типа с Антоном. Сейчас, когда он изранен, это не так бросается в глаза… Но… Я думаю, и Вера это замечала. Не могла не заметить…

– А моей любви тебе было недостаточно? – вздохнул Валентин. – Я же люблю тебя, Катя. Да ты знаешь… – Он сморщил точно такую же гримасу, как сын, и все убедились, что они с Андреем действительно кровные родственники.

– Однако это не помешало тебе завести себе еще и дочку от другой женщины, – усмехнулась Катя.

– Это случайно получилось, Катюша… Ну поверь… Сам не знаю, как и вышло. Мы же тогда все только-только поженились…

Катя посмотрела в глаза мужу и сказала жестко, с Вериными интонациями:

– Случайно только кошки родятся… А потому у меня все не случайно. Делайте со мной, что хотите, но я люблю Антона… Всегда любила только его одного…

– Ну и что вы нам на это скажете, глубокоуважаемый дальневосточный гость? – обратился к Зданевичу Валентин. – Что-то вы как-то подозрительно молчите? Можно подумать, что все происходящее вас не касается.

– Честно говоря, я в полной растерянности от того, что тут услышал, – ответил Антон. – Я очень любил Катю в юности. Она сама отвергла мою любовь, и теперь мне жаль, что из-за нашей дурости или амбиций, или… даже не знаю, как все это правильнее назвать… оказались искалеченными судьбы ваших детей. Я вот вас всех слушаю и удивляюсь: каждый кричит о себе, а о детях вы вообще когда-нибудь думаете? Что им-то теперь делать?