Ласковый дождь - Роберта Лэтоу Страница 43

Она, разумеется, согласилась, потому что хотела этого больше всего на свете.

Ей пришлось смириться с тем, что Рашид обладает властью над женщинами – той властью, испытать которую мечтает каждая. Она напомнила себе об опасности потерять голову, но ничего поделать с собой не могла.

– Бриндли, я бы тоже хотела заняться делами уже сегодня, но, к сожалению, не могу. У меня сегодня важная встреча. А как насчет завтра?

Они договорились о том, что завтра утром встретятся у нее в номере и проработают весь день. Бриндли с улыбкой посмотрел на часы:

– Что ж, Мирелла, приблизительно через сорок пять минут вы станете мультимиллионершей. Независимой и головокружительно богатой женщиной. Пойдемте в конференц-зал, там уже готовы чай и документы, которые вам предстоит подписать. Там же вы познакомитесь с моими коллегами, которые занимались вашим наследством. Для нас это очень важный и торжественный момент, потому что мы гордимся проделанной работой и тем, что не уронили честь фирмы, выступая в роли ваших опекунов. Послезавтра эта новость станет достоянием прессы и уже не будет вашим частным делом. Наверняка с вами свяжется турецкое правительство. Завтра мы обсудим официальную сторону дела, а пока вы всего лишь наш клиент и находитесь под защитой фирмы.

Нотариальная контора располагалась в старинном особняке неподалеку от Гросвенор-сквер, обстановка которого несла на себе отпечаток прежних времен и показалась Мирелле мрачноватой. До сих пор она видела лишь вестибюль и кабинет Бриндли, которые поразили ее дорогой антикварной мебелью. Но она оказалась совсем не готова к тому, что ожидало ее в конференц-зале. Огромное помещение с галереей и дорическими колоннами, с высокими окнами, задрапированными красным шелком, с витой лестницей, ведущей на верхние ярусы библиотеки.

Солнечные лучи пробивались сквозь цветные витражи и серебрили столбы книжной пыли. Бриндли перешел на шепот, чтобы не беспокоить пожилого нотариуса и его юного помощника, которые с головой ушли в изучение каких-то старинных фолиантов:

– Мы гордимся нашей библиотекой, которая представляет собой одно из крупнейших в мире собраний документов по международному, политическому и военному праву.

На стенах конференц-зала висели портреты старейших членов фирмы, в том числе и ее основателя, Вивиана Румбольда. Над двумя каминами, расположенными друг против друга, висели портреты королевы Елизаветы Второй и Наполеона Бонапарта.

В центре зала за массивным столом для заседаний в огромных кожаных креслах сидели молчаливые, немощные старцы. В конце стола стояло пустое кресло для Миреллы, перед которым лежала стопка бумаг, подготовленных ей на подпись. Бриндли торжественно проводил ее к нему.

После церемонии представления все расселись по местам, и пожилой, царственного вида дворецкий в прекрасно скроенном фраке принес стул для Бриндли и поставил его рядом с креслом Миреллы.

Мирелла чувствовала себя Алисой, которая только что переступила порог Зазеркалья. Казалось, какая-то волшебная сила перенесла ее назад во времени. Она не могла избавиться от ощущения, что находится в Англии начала века, еще до Второй мировой войны. А когда подали чай и бисквиты и полумрак старинного зала наполнился нежным позвякиванием столового фарфора и серебра, Мирелла представила себе, что присутствует на чаепитии у самой королевы.

Поначалу все выглядело официально и несколько чопорно, и у Миреллы создалось впечатление, что она проходит посвящение в члены какого-то элитарного клуба, и в любой момент может начаться голосование: вдоль стола пустят ящик, куда действующие члены клуба станут опускать черные или белые шарики. Она вдруг испугалась, что кто-нибудь положит черный шарик и навсегда закроет ей доступ в этот зал.

Однако после того как чай был выпит и она подписала несколько документов, атмосфера стала более непринужденной. Все расслабились, оживились, завязалась легкая беседа. Каждый из присутствующих считал своим долгом рассказать Мирелле о той роли, которую он лично сыграл в деле о ее наследстве, и посвятить в детали необычных событий, связанных с ним. Двери в прошлое приоткрывались перед ней одна за другой, и она почувствовала, что стремительный поток времени, обращенный вспять, уносит ее все дальше и дальше из настоящего.

Мирелла что-то шепнула на ухо Бриндли, и в зале тут же появился лакей с подносом, уставленным бокалами игристого шампанского. А покидая этот зал спустя некоторое время, она уже не сомневалась, что в ящике для голосования не оказалось ни одного черного шара. Напротив, она почувствовала себя своей в компании этих милых людей, которые успели раскрыть перед ней самые примечательные страницы истории нотариальной конторы «Румбольд, Грумторп и Риблсдейл». В довершение всего девяностовосьмилетний Ганнибал Грумторп, провожая ее до дверей, пригласил ее посетить его поместье в Дербишире на том основании, что его отец, судя по слухам, имел продолжительную любовную связь с ее прабабушкой Рокселаной, за что был объявлен в Турции персоной нон грата.

Бриндли и Мирелла вместе спускались по лестнице, и в какой-то момент их взгляды встретились – они поняли, что с этого дня их будут связывать не только деловые, но и дружеские отношения, и что «Румбольд, Грумторп и Риблсдейл» не откажутся и впредь представлять ее интересы, как делали это на протяжении нескольких предыдущих поколений.

– Мирелла, надеюсь, вы не сочтете это фамильярностью, но мне было ужасно приятно видеть вас в окружении старейших членов нашей фирмы. Для меня это незабываемое впечатление. Уверяю вас, для каждого из этих людей было очень важно дожить до сегодняшнего дня, чтобы успеть передать наследство конкретному владельцу, существующему не на бумаге, а в реальности. Вы, должен заметить, их не разочаровали. А как вы себя теперь ощущаете? Как-нибудь иначе, чем раньше?

– Да, безусловно. Прежде всего чаепитие в таком обществе произвело на меня сильное и приятное впечатление. Я прикоснулась к какому-то другому миру, иногда мне казалось, что я уже встречалась со всеми этими людьми, когда-то в прошлом, в другом обличье. Это было похоже на путешествие во времени, когда впитываешь в себя события из чужой, но вместе с тем и из своей жизни тоже. Странное, почти мистическое ощущение. Я вдруг обнаружила в себе фамильные черты Оуджи, и мне не стало от этого не по себе, напротив, я не ощущаю их чем-то чужеродным. Я понимаю, что вы имеете в виду, когда спрашиваете о новых ощущениях. Как мне роль наследницы? К ней мне еще предстоит привыкнуть. Вы заранее начали готовить меня к ней, пытались объяснить, что означает обладание таким огромным состоянием. Знаете, я вдруг вспомнила о двух американках-феминистках, с которыми познакомилась совершенно случайно. Мы проболтали несколько часов подряд. Они утверждали, что женщина не будет совершенно свободна до тех пор, пока не добьется материальной независимости и не сможет распоряжаться деньгами по своему усмотрению. Тогда я полностью согласилась с ними, но смысл их утверждения дошел до меня только теперь.