Ярмарка любовников - Филипп Эриа Страница 43

– Дружище, мне теперь не до смеха: пора тебе тряхнуть стариной! Остался всего один месяц! Сделай мне такое тело, чтобы они там все в Голливуде усохли от зависти! Конечно, я не собираюсь переплюнуть Вейсмюллера. Однако мне надо быть хотя бы на уровне Кларка Гейбла или Гарри Купера. Не забывай, что в Америке, как только появляется новая звезда, она обязательно демонстрирует зрителям с экрана свои телеса.

Что же до Нино, то от него не было вестей с самой весны. Только Пекер виделся с ним на Балеарских островах. Он рассказал остальным приятелям, что несколько месяцев тому назад папаша Монтеверди предъявил сыну ультиматум и потребовал его приезда домой на зимний сезон. Вероятно, после неожиданной размолвки с мадам Маркез Нино, оказавшийся без су в кармане и не имея ни единого приглашения, был вынужден отправиться в Пьемонт, к родным пенатам.

В середине октября они получили от него письмо: вечером в понедельник он приезжает на несколько дней в Париж. И на следующее утро хочет навестить друзей у Бебе.

Наконец все приятели собрались. По мере того как прибывали Реми, Жожо, Аулу и Борис, они тотчас же переодевались и входили в тренажерный зал.

Бебе Десоль, первым приступивший к тренировке, дал себе короткую передышку, рассматривая себя с ног до головы в огромном зеркале.

– Мики, – обратился он к Реми, уже успевшему изрядно потрудиться над своей фигурой, – подойди-ка и оцени взглядом художника мышцы моего живота. Мне кажется, они стали рельефнее.– Затем, спустив на бедра трусы, добавил: – Струны моей лиры, как всегда, натянуты!

– Правда, – подтвердил Реми, – ты в прекрасной форме.

– Хорошо, но я могу тебе признаться, что мне это дается ценой огромного труда!

После этого они снова подошли к своим тренажерам. Бруно был с ними строг.

– Господин Борис, у вас одышка! Это результат вашего увлечения шампанским и коктейлями. Вы заметно сдали по сравнению с весной. Я имею в виду ваше дыхание. Все потому, что вы набрали лишний вес. Господин Лулу, втяните живот, перевернетесь. Нет… нет… не останавливайтесь, вы можете сделать двенадцать переворотов. Продолжаем: девять!.. десять!.. одиннадцать!.. Господин Мики, совсем неплохо, но взгляните на ноги господина Бебе. Вот это работа. Господин Лулу, вы отстаете от всех.

– Кажется, меня свела судорога, – ответил Лулу.

– Вам плохо? Если бы у вас была судорога, вы бы не сомневались, а кричали от боли. Какое же, право, несчастье быть таким хитрецом! Я напишу вашему Кларку Гейблу, что он может спать спокойно. Всем лечь на живот, ладонями на ковер, руки на ширине плеч! Начали: р-раз!.. Господин Лулу, разве я говорю на иностранном языке, когда прошу вас не сгибаться? Вдох! Ч-четыре…

Когда на пороге появился Монтеверди, Бруно разрешил своим подопечным немного передохнуть. Они обступили приятеля.

– Ну, – воскликнул Бебе Десоль, – рассказывай, что с тобой приключилось.

– Я был у отца, – ответил Нино.

– Ты как-то странно выглядишь, – сказал Пекер.– Ты не хочешь переодеться?

– Нет, я очень спешу. В моем распоряжении всего минуть десять. А еще столько надо сделать! – И добавил: – Еще со столькими друзьями распрощаться.

– Что?.. О чем это ты говоришь?.. Ты снова уезжаешь?! – воскликнули все в один голос.

– Да, я снова уезжаю, – ответил Нино.– Завтра вечером я возвращаюсь в мой Пьемонт и остаюсь там навсегда.

И ему пришлось им рассказать: про ультиматум отца, про обеспеченное существование, обещанное ему, если он не покинет родные края, и, наконец, про то, что он согласился.

– Ты принимаешь нас за дураков? – сказал Лулу.– Под этим что-то кроется. Ты что, подхватил известную болезнь?

– Нет, Лулу, дело в том, что, после того как прошел месяц с момента моего приезда домой, я с удивлением обнаружил, что мне там совсем нескучно.

– А чем же ты там занимался?

– Ну, там было чем заняться. А сколько раз мне приходилось брать на себя ответственность и принимать самостоятельные решения!

– Дорогой Муссолини!..– воскликнул Пекер.– Нет, вы только его послушайте! И на что же похожа твоя деревня, на ферму?

– На ферму! Лулу, какой же ты смешной! На ферму!.. У нас шесть, восемь, десять подворий! Ты представляешь, что это за хозяйство? Разве ты не знаешь, что мы владеем участком земли в триста гектаров?

– Мы владеем, – передразнил его Лулу, – у нас. Это не твоя собственность, а твоего старика…

– Это принадлежит семье. Но отцу и сестрам нужна моя помощь. В горных долинах леса растут сами по себе и не требуют, чтобы ими занимались. Но на равнине, засеянной пшеницей и кукурузой, совсем другое. А сколько труда отнимают виноградники!

– Виноградники? – спросил Бебе Десоль.– А какое вино вы там делаете? Кьянти?

– Не говори так! В наших солнечных краях занимаются изготовлением барбера и в особенности сладкого и изысканного барроло. А какие у нас мускаты, совсем не хуже, чем в Асти!

– Ах да, «асти спуманте», – подсказал Манери. Теперь уже все внимательно слушали Нино. Никто больше не подтрунивал над приятелем, и даже Бруно поднял голову, прислушиваясь.

– Да, – воскликнул Монтеверди, – я совсем забыл о шелковице!

– О шелковице? – переспросил его Борис.

– О шелковице, используемой для изготовления шелка? – спросил Реми.

– Естественно, – ответил Нино.

– Так, значит, – сказал Манери, – вы еще выращиваете червей-шелкопрядов…

И Пекер мечтательно добавил:

– О! Подумать только!..

Наступила тишина.

– Каждый день, – продолжал Нино, – надо выполнять определенную работу, потому что, если что-то не сделаешь, не сможешь пережить зиму. У нас очень суровая зима. Снежная.

– Идет снег? – спросил Реми.

– В Италии? – не поверил Борис.

– Да-да, у нас очень холодно зимой, зато летом очень жарко. Ведь от моря нас отгораживают горы.

– А природа там красивая? – спросил Реми.

– Восхитительная, дорогой Мики! Грандиозная! Если бы ты только мог видеть! Равнины и горы, долину Стура…

И взгляд его полуприкрытых глаз устремился куда-то вдаль.

– Если бы я знал, – сказал Бебе Десоль, – ведь я не раз был в Италии с Ровлинсон, – обязательно посетил бы ваши края…

Нино вдруг спохватился, что ему еще надо обежать много мест, и заторопился. Друзья ему пообещали, что завтра вечером приедут на вокзал с ним проститься. Он ушел.

Мальчики, задумавшись, не двигались со своих мест. Полуголые, стоя с опущенными руками, все пятеро не отрывали взгляда от двери, за которой скрылся Нино. Бебе Десоль даже не проводил его до порога.

Манери громко вздохнул, чем вывел друзей из оцепенения. Слегка смущенные, они взглянули друг на друга. Реми отвернулся. Ему было трудно сдержать улыбку.