Не для печати! - Сью Уэлфер Страница 43

* * *

— Проблема в том, что я не могу найти шляпу, — произнес Джек, ни к кому не обращаясь. Он говорил раздраженным плаксивым тоном. — И в прачечной задержали мои рубашки, прислали только ту ужасную розовую, с вышивкой, которую Баффи привезла из Нью-Йорка. Еще не хватало, чтобы меня в ней показали по телевизору. И я не могу найти шляпу.

Он стоял в полном одиночестве в гардеробной, примыкающей к большой спальне. Эта комната была наполовину гардеробной, наполовину комнатой отдыха. Стены отделаны старинными дубовыми панелями, с одной стороны к ней примыкает маленькая ванная. Пара драных кресел, мини-бар в стиле пятидесятых, довольно симпатичный туалетный столик и табурет розового дерева эдвардианской эпохи. Здесь было все, что необходимо джентльмену, совершающему туалет.

Проблема только в том, что многие годы гардеробная использовалась в качестве кладовки, хранилища для всякого хлама: все, чему в доме не было места, находило здесь пристанище.

В самом углу стоял огромный открытый стеллаж со множеством полок и шкафов. Многие вещи лежали там уже лет пятнадцать — с тех пор, как они с Морвенной переехали в этот дом. Остальной хлам был свален на полу, ближе к двери, под висящими вешалками, или лежал на плитке и восточных ковриках.

Джек, все еще мокрый после душа, обернул вокруг талии бледно-зеленое банное полотенце и зачесал редкие рыжевато-золотистые волосы назад в виде маленького ирокеза. Он беспомощно оглядел комнату, похожую на восточный базар. Окинул взглядом горы хлама, коробки, сумки, целое стадо белых слонов, — так, на всякий случай, проверить, вдруг он что-нибудь да не заметил, например вешалку с чистыми, свежевыстиранными рубашками.

Продвигаясь по комнате, он оставлял за собой мокрые следы с частичками талька. Джек был очень худощав; молочно-белая кожа побагровела у горла. Округлые плечи, узкая впалая грудь. Немного мышино-серых волос на спине и животе добавляли колорита, света и тени, но его обнаженная и уязвимая фигура странно контрастировала с ярким разноцветным беспорядком, царившим в комнате.

Джек не желал прикасаться к куче домашнего хлама, опасаясь непредсказуемых последствий. Вместо этого он замер на месте и приказал одежде появиться. Он был готов сделать все, что угодно, лишь бы не разыскивать Морвенну и не просить о помощи, но время поджимало. Скоро должны были прислать машину с телевидения. У него не оставалось выбора.

И вдруг Джек почуял запах. Словно короткая вспышка озарения, запах сигаретного дыма выдал неумолимое приближение Морвенны. Силой желания он наконец-то вызвал ее из зловонных глубин монастырского дома. После всех этих лет ему начало казаться, что между ними существует какая-то телепатическая связь. Он поспешно отогнал эту мысль, опасаясь, что это может оказаться правдой.

Морвенна даже не спросила Джека, что он хотел и что искал; она ворвалась в комнату, словно мстительное привидение, выпуская клубы сигаретного дыма, которые окутывали ее, как шлейф. Черные шелковые носки, белые трусы из мягкого хлопка, свежевыстиранная рубашка цвета терракоты, очень красивые кремовые брюки, о существовании которых он уже забыл, и льняной пиджак — она бросала вещи одну за другой на спинку кресла.

— Неужели я должна все делать за тебя? — Морвенна задала риторический вопрос из-под тяжелый облаков сигаретного дыма. Словно фокусник, достающий голубей в кульминационный момент представления, она выдернула из воздуха фетровую шляпу и, положив ее поверх остальных вещей, исчезла из комнаты.

Джек вздохнул, открыл мини-бар и налил маленькую рюмку бренди. Не слишком много, как сказала бы австралийка, «чтобы разогреть сердце», растопить ледяные кристаллы, разогнать застоявшуюся кровь. Словно теплый маслянистый шелк, жидкость мгновенно разлилась по его пустому желудку, а потом подобно густому янтарному туману проникла в кровеносную систему.

Он шмыгнул носом, наслаждаясь приятным ощущением, повернулся и взглянул на свое отражение в зеркале туалетного столика. Для своего возраста он в неплохой форме, подумалось ему; мужчина и художник в ожидании нового рождения, второго пика популярности, сладкого дуновения славы.

Чего ему еще желать? Все его желания исполнились. Джек взял бутылку «курвуазье» и налил вторую рюмку, на этот раз чуть увеличив дозу. Подняв тост, он чокнулся со своим отражением и Лиз Чэпмен. Лиз Чэпмен. Неожиданно ее имя выплыло на поверхность вместе с целым рядом образов, лиц и тел. Его мозг случайно выбрал один объект из ряда эротических видений, и, пока он пил и одевался, его воображение вплетало образ мисс Чэпмен в причудливую ткань его сексуальных фантазий. Ее присутствие и бренди наконец залечили увечья, нанесенные его психике появлением Морвенны.

* * *

Среда оказалась тяжелой для всех. День был долгим, удушающе влажным продолжением ночи.

— Сегодня утром туда нельзя, мисс Чэпмен, — сказал привратник, когда Лиз подошла к главному входу в колледж. — Там все опечатали, — у него в руках была рация. Он напустил на себя важный вид, и, слава богу, хоть раз в жизни не подмигнул ей.

Лиз вытаращилась на него.

— Что? Как это нельзя? У меня через десять минут занятия.

Он смерил ее взглядом.

— Все здание английского факультета закрыто, пока не приедет кто-нибудь из муниципального совета и все не осмотрит.

— Осмотрит что? В чем дело, Эдди? Крыша обвалилась?

— Хуже. Осиное гнездо. Прямо под вашим кабинетом. Очень гадкие насекомые эти осы.

Вот почему в то утро Лиз пришлось вести занятия в передвижном фургончике через дорогу, в результате все вели себя так же беспокойно и раздраженно, как осы.

Когда Лиз в обед поехала домой, электричку задержали. Добравшись до дома, она обнаружила, что Джо снова стошнило, а потом позвонили из школы и сказали, что Тома стошнило на уроке географии, не могла бы она приехать и забрать его? Поскольку на нее сразу навалились сто двенадцать дел, Лиз так и не успела позвонить в редакцию «Чао», но, по словам ее матери, они звонили уже дважды, хотя она сказала им, что Лиз все утро на работе. Дом пропах запахом дезинфекции, и Уинстон из чувства возмущения заблевал ковер в спальне Лиз.

— О да, пока я не забыла, утром, когда ты была на работе, приезжал какой-то мужчина, хотел с тобой увидеться. Погоди-ка, — сказала ее мать, натягивая кардиган. Лиз упала на диван, чтобы полчасика заслуженно отдохнуть. — Он очень расстроился, что не застал тебя дома, и принес тебе кое-что. Мне он показался очень милым.

Заинтригованная Лиз поднялась на ноги и последовала за матерью на кухню. На подоконнике в молочной бутылке стоял подсолнух, а на кусочке коричневой оберточной бумаги было написано: «Извините».

Лиз улыбнулась, одновременно чувствуя напряжение в животе. Это наверняка был Джек Сандфи.

— Как он выглядел?

— Очень симпатичный, довольно высокий, светлые волосы с проседью; он сказал, что ты поймешь, от кого записка. — Мать улыбнулась. — Он сказал, что хотел заехать и пригласить тебя на обед. — Она выдержала маленькую многозначительную паузу. — Ты не хочешь рассказать мне, кто он такой и за что это он извиняется?