Остров любви - Констанс Холл Страница 43

Спустя полчаса Регана уже наблюдала за ловкими пальцами Эммы, которая брала последние аккорды «Реквиема» Моцарта. Звуки лились по уютной комнате, которая была в два раза меньше библиотеки. На полу лежал персидский ковер, в углу, возле фортепьяно, стояли стулья и диванчик.

Отец Реганы задремал на диванчике рядом с леди Маргарет. На ее лице застыла блаженная улыбка.

Лахлан устроился в углу, по обыкновению вытянув ноги, опрокинул очередной бокал виски и снова поманил Джиллиса пальцем.

Когда Эмма снова заиграла, на лице Лахлана появилось подобие улыбки. За все время, что Регана жила в замке, она ни разу не видела у Лахлана такого лица. Но стоило ему посмотреть на Регану, как в глазах его появлялась грусть и он снова опрокидывал бокал.

Звуки фортепьяно смолкли.

— Это было великолепно, душечка, — произнесла леди Маргарет.

— Чертовски хорошо, — отозвался Лахлан. Отец Эммы что-то пробормотал и снова уснул. Он очень устал. Регане не терпелось спросить, удалось ли ему расшифровать надпись на плите.

— Сейчас твоя очередь, Регана, — сказал Куин, широко улыбаясь, — а потом снова Эмма будет играть. Она очень хорошо играет.

— От моей игры вы не придете в восторг, — сказала Регана. Она села за фортепьяно и посмотрела на Куина.

— Вы можете сыграть «Одна девчонка мне мила»? — спросил он.

— Могу. Первая песня, которую написал Берне. Очень хорошая и нетрудная для исполнения. Специально для меня. — Регана начала играть и петь:

Одна девчонка мне мила,

И что ни день — милей.

И сколько есть в груди тепла -

Отдам до капли ей [2].

Когда Регана запела припев во второй раз, Лахлан посмотрел на нее. В его черных глазах горел огонь желания. Заканчивая песню, Регана чувствовала его взгляд, взгляд отвергнутого мальчика, никогда не знавшего настоящей любви.

В комнате воцарилась тишина.

— Прекрасно, Эмма… просто великолепно, — проснувшись наконец, сказал Шеймус, но тут увидел, что это не Эмма, а Регана.

— Играйте еще, — попросил Куин. Лахлан выпил еще порцию виски и сказал:

— Девушки устали. Может быть, в другой раз?

— Да, уже поздно, — подхватил Шеймус. — Нам пора домой. Это был незабываемый день. Благодарю, лорд Макгрегор. — Поднявшись, он неловко поклонился.

— Мне тоже было очень приятно, — сказал Лахлан и обратился к Джиллису: — Проследи, чтобы Тайг довез гостей до дома, и обеспечь достаточное освещение в экипаже.

Кивнув, дворецкий удалился. Регана обняла отца:

— Не переутомляйся и соблюдай постельный режим.

Шеймус закатил глаза:

— Ты такая же нудная, как и врачи. — Он чмокнул ее в щеку.

— Спокойной ночи, — попрощался Лахлан.

Эмма помахала Куину.

— Всего хорошего, Куин. Мне очень понравился ваш сад.

— Может, я приду посмотреть ваш.

Эмма улыбнулась:

— Была бы очень мило. — Она обняла Регану и шепнула ей на ухо: — Макгрегор не сводит с тебя глаз. Не удивлюсь, если он сделает тебе сегодня предложение.

— Спокойной ночи, Эмма, — сказала Регана.

— И тебе, дорогая. — Эмма подмигнула сестре, взяла под руку отца, и они вышли.

Леди Маргарет обратилась к Куину:

— Пойдем, дорогой, проводи меня до комнаты. Куин с неохотой взял бабушку под руку:

— Я провожу вас, но здесь не останусь.

— Боже мой! Вас, молодой человек, слишком давно не было в этом доме, чтобы так со мной разговаривать.

— Ноя не хотел…

— Вы проводите меня до комнаты, а затем расскажете, чем сегодня занимались.

Нахмурившись, Куин кивнул. Регана тоже собралась выйти, но Лахлан остановил ее:

— Мне хотелось-бы поговорить с вами.

В дверях леди Маргарет оглянулась на Регану. «Не вздумай влюбляться в него, а то пожалеешь», — предостерегал ее взгляд. Вслух же она сказала:

— Не позволяй ему задерживать тебя слишком долго.

Регана кивнула, охваченная тревогой.

— Что вы хотели? — спросила она, с трудом скрывая волнение.

— Я собираюсь потребовать с вас должок, — ответил Лахлан.