Ястреб - Моника Маккарти Страница 43

Очень нравится. Его дерзкая натура и любовь к приключениям были заразительны. Он заставлял ее смеяться, подшучивая и поддразнивая до тех пор, пока она не присоединялась к нему. Его добродушно-веселый нрав делал его приятным собеседником. С ним легко было находиться рядом.

Когда последний раз она чувствовала себя такой беззаботной? Такой счастливой?

Мэтти была права. После смерти матери и брата она забыла, что такое веселье. Забыла, как улыбаться. Как расслабиться. Как бегать по песку босиком с волосами, развевающимися по ветру. А теперь, когда она это вспомнила, как ей вернуться снова к обыденному существованию, которое ее ждет впереди?

К замужеству, которого она не желает…

Вот так-то. В первый раз она решилась озвучить то, что ее тело уже долгое время пыталось ей сказать. Она не хочет выходить замуж за Ральфа Монтермера. Выходит, ей следовало бы поблагодарить капитана за то, что он помог ей разобраться в своих чувствах.

Ястреб ошибся. У нее не было выбора. Она была дочерью графа Ольстера.

Когда придет время, она уйдет не оглядываясь. Она исполнит свой долг. Но до тех пор она будет упиваться каждым мгновением счастья, которое ей доступно. И тогда в те долгие одинокие дни в будущем, когда она будет сидеть в башне за вышивкой, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, ей будет о чем вспомнить.

Элли ощутила острую боль в груди и с тоской подумала, что слишком много воспоминаний будет сосредоточено на мужчине, который шел рядом.

«Я хочу тебя». Когда она услышала это из его уст, ей стало намного труднее игнорировать собственное желание. Последние несколько дней они деликатно избегали этой темы, но его слова все еще висели между ними, словно гигантский альбатрос.

Элли не могла понять, как она может испытывать такое сильное влечение к мужчине, который ей совершенно не подходит. Если уж безответная любовь и разбитое сердце матери не послужили ей достаточным уроком, то следовало учесть, что он к тому же был грабителем вне закона. Мужчина, который все время в бегах, в постоянной опасности, которому суждено закончить свою жизнь на виселице или под топором палача.

Но тело ее, похоже, не прислушивалось к доводам рассудка. Однако пока сердце ее слушалось разума, только это имело значение.

— Нет, сегодня не в пещеру, — сказал капитан.

Элли скривила губы, стараясь скрыть свое разочарование.

— Я начинаю сомневаться, существует ли вообще эта подводная пещера.

— Существует, — с улыбкой ответил Эрик. — Но сегодня у меня другой сюрприз.

Он размахнулся и бросил камень далеко в море.

— Вам не следует этого делать, — машинально отчитала его она. — Рана может открыться.

— Моя рана в порядке, и мне казалось, ты уже перестала вести себя как моя нянька.

— Когда вы перестанете вести себя как непослушный ребенок, я не буду действовать как ваша няня, — язвительно ответила она. — Потому что я, по-видимому, единственная женщина на этом острове, которая не думает, что вы всегда поступаете правильно…

— Не только на этом острове.

Элли закатила глаза:

— Вы просто невыносимы. Прекрасно, продолжайте. Пусть швы разойдутся. Тогда десяток женщин выстроится в очередь, чтобы ухаживать за вами.

Он сокрушенно покачал головой:

— Так и знал, что ты рассердилась. Я уже говорил тебе, что понятия не имел, что они заявятся.

Прошлым вечером Мег собрала для Элли корзинку с едой для Ястреба, чтобы она отнесла ее в лагерь. Но только Элли вошла в пещеру, как еще три женщины пришли туда с тем же.

— Вовсе я не рассердилась. Я была рада вернуться назад и продолжить игру с Томасом.

— У тебя с этим парнем, похоже, много общего, — сказал капитан.

— Да, — согласилась Элли, удивляясь, почему он так напрягся.

У нее с Томасом нашлось много общих интересов — шахматы, нарды, поэзия, соколиная охота. Она была убеждена, что он дворянин. Но Томас уклонялся от ее расспросов почти так же искусно, как и капитан.

— Ему не нравится, когда вы называете его «парень». Томас — вполне взрослый мужчина.

— В самом деле?

В его голосе зазвучали стальные нотки, и от этого тревожная дрожь пробежала по ее позвоночнику. Он искоса взглянул на нее и бросил еще один камень. Когда он поморщился, Элли обеспокоенно бросилась к нему:

— Что случилось? Вам больно?

Он широко улыбнулся без малейшего раскаяния:

— Нет, я просто хотел посмотреть, станешь ли ты волноваться.

Элли укоризненно покачала головой. Он и в самом деле был неисправим. Но это больше ее не беспокоило. Впрочем, ему незачем было это знать.

— Сделайте это снова, и вам не придется притворятся.

Он только улыбнулся, чуть-чуть излишне самодовольно, на ее вкус.

— Тебе не интересно, что за сюрприз?

— Что толку проявлять любопытство, если вы все равно не скажете, сколько бы я ни просила?

— Есть и другие методы убеждения, Элли.

Что-то в его голосе странно подействовало на нее: ее бросило в жар, и колени у нее подогнулись. Это необъяснимое притяжение между ними становилось все сильнее и настойчивее, чтобы против него устоять. Когда она стояла вот так, совсем близко к нему, оно становилось почти неодолимым.

Игнорируя настойчивое побуждение коснуться его, Элли спросила:

— Когда вы собираетесь показать мне свой сюрприз?

— Через несколько часов. — Он указал на подёрнутое дымкой небо, которое для февраля все последнее время было на удивление свободно от туч. — Похоже, сегодня будет солнечный день.

Он оказался прав. И позже, когда Элли узнала, в чем состоял сюрприз, она была бесконечно благодарна ему за это.

Она стояла на высокой скале, тесно прижавшись к нему — полностью позабыв о своем намерении никогда к нему не прикасаться, — и смотрела с крутого обрыва на разбивающиеся о камни волны.

— Вы не способны быть серьезным. Это и есть ваш сюрприз?

Эрик усмехнулся и покачал головой:

— Сюрприз еще впереди, и я очень серьезен.

Несмотря на то, что день был достаточно теплым, Элли содрогнулась.

— Но ведь сейчас середина зимы.

— Раньше холодная вода тебя не останавливала.

Элли коротко рассмеялась, вглядываясь в глубокую синеву внизу.

Трудно поверить, что Сретение было всего девять дней назад.

— И смотрите, куда это меня завело. Не говоря уж о том, что мне потребовалось два дня, чтобы как следует отогреться.

Он улыбнулся:

— На этот раз тебе не потребуется столько времени, я обещаю.