Разлука не для нас - Элизабет Уолкер Страница 43

— Миссис Макинтайр, вы не сможете остаться с мистером Коллинзом на выходные?

Домоправительница огорченно покачала головой.

— Я думала об этом, мисс, но, понимаете, я уже пообещала дочери сегодня быть дома. Она недавно родила, и без меня ей не справиться. Я бы с удовольствием, но в любой другой день…

— Понятно. Ничего, что-нибудь придумаем.

Кортни медленно вернулась в спальню, ломая голову над непонятным упорством Эрика. Но он явно нуждался в уходе, и его нельзя было бросать одного. Пусть уж лучше с ним остается Сьюзан!

Кортни остановилась в дверях: Эрик ее не замечал. Одеяло совсем сползло с него, и она увидела, что Эрик лежит в постели обутый.

Внезапная ярость охватила Кортни.

— Ради всего святого, почему ты лежишь в ботинках? — воскликнула она. — Тебе что, в них удобнее?

Эрик зло уставился на нее.

— Нет, но еще неудобней мне их снимать. Кортни, неужели ты не понимаешь? Я не могу согнуться!

— Тогда почему ты не попросил Сьюзан?

Эрик молчал. Кортни подошла к постели и, несмотря на протесты и слабое сопротивление, сдернула с Эрика одеяло.

— Ты, дорогой мой, болен не только радикулитом, — проговорила она, стаскивая с него один за другим ботинки и носки. — Где у тебя пижамы?

— Мне не нужна пижама.

Кортни решительно подошла к комоду и начала открывать ящики один за другим. В первом она обнаружила белье и носки, во втором — свитера, в третьем — самые разнообразные предметы туалета, в том числе плавки и пижамы. Кортни вытащила оттуда синюю пижамную пару с белой окантовкой и протянула ему.

— Вот что надевают люди, когда больны и ложатся в кровать. Они не валяются в постели в джинсах и ботинках. Потому что хотят, чтобы им было удобно. По крайней мере, все нормальные люди.

— Я не смогу переодеться сам, — настаивал Эрик.

— А кто тебя просит?..

— И не хочу, чтобы ты одевала меня, как ребенка! Если я не могу сделать это сам, то и не надо!

На лице его читалось… нет, не упрямство. Такого выражения она еще никогда у него не видела. Ясные синие глаза его потемнели и стали твердыми, как камень. В одно мгновение Эрик превратился во враждебного чужака. Это превращение поразило Кортни: несколько секунд она с изумлением смотрела на него, прижимая к себе пижаму.

Ей следовало бы просто уйти. Бросить пижаму на пол и, не говоря ни слова, закрыть за собой дверь. Вниз по лестнице, прочь из его жизни. Он не просто отверг ее помощь: он отказался от ее участия, любви, от нее самой. Но миссис Макинтайр говорила, что у Эрика «мутится в голове» от болеутоляющих. Вспомнив об этом, Кортни решила дать ему шанс, хотя ее самолюбие было сильно задето.

Тяжело вздохнув, она повернулась к нему.

— Давай так: или ты разрешаешь мне надеть на тебя пижаму, или мы прощаемся. Меня не интересует твоя мужская гордость и прочие заскоки, из-за которых ты не принимаешь моей помощи. Мы должны помогать друг другу, иначе наши отношения теряют всякий смысл. Я уже видела тебя голым, так что в роли сиделки я предпочтительней Сьюзан или миссис Макинтайр. Кстати, она не сможет остаться на выходные. Так что останусь я.

На лице его, словно высеченном из камня, не дрогнула ни одна черточка.

— Кортни, мне не нужна твоя помощь. Я справлюсь сам!

Медленно, аккуратно Кортни сложила пижаму и убрала в ящик комода. Выпрямившись, с трудом сложила дрожащие губы в улыбку.

— Что ж, Эрик, выздоравливай. Выдворять отсюда Сьюзан я не буду. Должен же кто-то присматривать за тобой эти несколько дней. Она или любой другой — не все ли равно? Прощай.

Единственное, о чем она молила Бога — не разрыдаться, пока не окажется на улице. Кортни даже не взглянула на Эрика и вы бежала из спальни, больно стукнувшись плечом о косяк. Миссис Макинтайр в этот момент выглянула из кухни: бросив взгляд на лицо Кортни, она остановилась и вопросительно подняла брови.

— Ладно, я пошла, — с притворной небрежностью сообщила Кортни. — Мистеру Коллинзу не нужна моя помощь.

— На этот счет он упрям, как вол. Вы, мисс, не забывайте, что ему постоянно больно.

— Я помню. Пожалуйста, сделайте для него все, что можете. И, я уверена, мисс Филдинг пробудет здесь, пока он не встанет на ноги. — Кортни поправила сумочку на плече и пошла вниз.

— Он скоро поправится, — утешила ее миссис Макинтайр.

Кортни не могла отвечать — только беспомощно пожала плечами. В горле встал болезненный ком; глаза набухли от слез, но Кортни мужественно сдерживала себя, хотя ей так хотелось громко разрыдаться. Кортни никогда не думала, что в домах бывают такие длинные лестницы! Очутившись наконец на улице, Кортни остановилась и привалилась к стене, судорожно глотая воздух, как бегун после финиша. Так стояла она до тех пор, пока сердце не стало биться ровнее и глаза перестали застилать непрошеные слезы. Тогда Кортни спустилась с крыльца и побрела к машине.

«Он даже не пытался меня остановить». Эта мысль вертелась у нее в голове, словно припев назойливой песенки. Кортни старалась сосредоточиться на уличном движении, но перед глазами снова и снова вставало его холодное, отрешенное лицо. Кортни ехала по знакомым улицам, не замечая дороги; сердце ее сжималось от отчаяния. Эрик отказался от ее помощи. Кто-то, пожалуй, мог сказать: «Подумаешь, есть от чего расстраиваться!» Но для Кортни это не просто случайная размолвка. Для нее близость невозможна без дружбы, доверия и заботы друг о друге.

Почему он отказался от предложенной помощи? Боялся, что она станет смеяться над его страданием и беспомощностью? Нет, конечно, нет. Он не хочет, чтобы она видела его в таком состоянии. А это уже кое о чем говорит. Разве на протяжении этих шести месяцев Эрик не видел ее саму расстроенной, измученной, злой на весь свет? Видел, и много раз. И сам утешал ее и успокаивал. Видимо, он полагает, что женщина, слабая и ранимая, может нуждаться в чужой поддержке, а вот мужчина — другое дело! Что ж, если он и вправду так думает, ей с ним не по пути.

Однако все в ней протестовало против такого решения. Кортни не могла отрицать, что с каждым днем все больше привязывается к нему, но не могла и признаться себе, что любит. Она любила его живой ум, чувство юмора, уверенность в себе и внимание, которое он так щедро дарил ей. Но всего этого недостаточно для прочного союза, — а кратковременная связь ей не нужна. Она уже прошла через горький опыт таких отношений и не хочет еще раз испытывать судьбу.

Кортни поставила «Серебряное облако» в гараж под зданием офиса и поднялась на лифте к себе в кабинет. В глубине души она надеялась, что он опомнился и позвонил, но Нора передала ей листок с сообщениями, где не было ни слова от Эрика. Кортни потерла переносицу. В голове нарастала тупая ноющая боль. Она понимала, что не сможет сосредоточиться на работе, а будет сидеть и ждать его звонка.