Азарт и страсть - Виктория Дал Страница 43

– Она…

Он посмотрел на Бесс, удивленный, что горничная собирается ответить на трудный вопрос.

– Она… расстроена, ваша светлость.

Неприятно засосало под ложечкой, и он выпрямил спину.

– Расстроена? Чем? Или, может быть, кем?

Бесс покачала головой, но Харт тут же припомнил слухи, которые дошли до него пару дней назад.

– Ланкастер?

– Ваша светлость! – Бесс покраснела.

Он говорил себе, что это некрасиво с его стороны – выпытывать информацию у прислуги, но не мог удержаться.

– Лорд Ланкастер? Это причина ее расстройства?

– Нет, сэр. – Бесс покраснела еще сильнее.

– Я понимаю. – Харт повернулся и пошел к карете. Она не могла иметь роман с Ланкастером. Она говорила, что не хочет этого, и Харт поверил ей. Но слухи утверждали, что видели, как она выходила из его дома на рассвете…

Нет. Может быть, он сам расстроил ее? Она нервничала и была почти напугана его откровенностью. И сейчас все эти слухи только подтверждают то, что она не в себе. Она делает большие ставки в карточных играх, завлекает молодых мужчин в рискованные предприятия, участвует в сомнительных вечеринках… И она совершенно игнорирует Харта и его призывы к осмотрительности.

Все его нутро бурлило в течение двух суток, и казалось, что ему не суждено успокоиться в ближайшее время. Попытки поймать ее на лжи провалились. Эта женщина скользкая как угорь. Но вечером, вечером он найдет ее, и леди Денмор узнает, что его терпению пришел конец.

– Он ушел?

Бесс не подняла головы, когда Эмма вошла к ней.

– Бесс? Герцог ушел?

– Да.

Она не обратила внимания на недовольство Бесс и повернулась к ней спиной.

– Тогда застегни мне платье. Оранжево-красные юбки отражали зыбкий свет свечей и казались такими красивыми, особенно если не знать, что еще недавно подол был весь в грязи. Бесс трудилась над этим платьем два дня, чтобы привести его в подобающий вид. Она также добавила темно-красные шелковые ленты для отделки широких рукавов и двойных оборок на юбках. Эмма повязала ленту того же цвета на шею.

Она выглядела прекрасно, хотя и чувствовала себя обманщицей, какой и была. Замечания Харта сначала вселяли беспокойство, потом стали раздражать и, наконец, разозлили ее. Она обидела его своим безрассудством и невниманием к его советам. И хотя она возмущалась его предательством, которое навлекло на ее голову неприятности, она не стала бы утверждать, что он сделал это сознательно. Он не мог предугадать последствия своего письма, не знал, что произойдет, когда он встретится с отцом Мэтью.

И так как он не доверял ей, было куда проще завершить то, что она задумала. Она не заслуживала доверия, и не было нужды притворяться в обратном.

Поняв, что Бесс закончила затягивать корсет, Эмма повернулась и увидела, что служанка стоит, сложив руки на груди.

– Спасибо, Бесс. Еще два дня, ну, может быть, три, и мы распрощаемся с Лондоном, как ты хотела.

– Он так подходит вам.

Эмма вскинула голову, не желая притворяться, что не понимает, о ком идет речь.

– Да, Сомерхарт хорошо относится ко мне. Но благородны ли его намерения? Он хочет стать моим любовником, не мужем. Его не волнует, чем я живу, что делаю…

– Он заботится о вас.

– Точно так, как заботится о своей любимой гончей. Герцог богатый и могущественный человек. И будь я на твоем месте, я не стала бы беспокоиться о нем.

Бесс с сожалением кивнула:

– Думаю, вы правы, мадам.

– Ну а теперь скажи, как я выгляжу.

От этого вопроса Бесс растаяла.

– Великолепно, мэм. Жаль, что у нас нет плаща получше, чтобы накинуть на это прелестное платье.

– Оно прелестное благодаря тебе. Ну, а теперь мне пора. Я уже опаздываю. У меня остается два часа на игру, и потом тихий семейный ужин. Так что не жди меня, ложись. Я вернусь перед рассветом.

Карета, которую она наняла, ждала в конце аллеи. Она предполагала выехать на четверть часа раньше, но Харт вышел из ее дома, ударив в дверь с такой силой, как будто это была не дверь, а она сама. Воспоминания заставили ее ускорить шаг. Удивленный кучер спрыгнул со своей скамейки и открыл перед ней дверцу.

Ей следовало отменить поздний ужин, но она была приглашена к лорду и леди Осборн. И никак не могла пропустить эту встречу. После этого вечера она больше не увидит их. Она знала это, хотя они еще не знали.

– Последняя спокойная ночь перед тем, как начнется сезон, – сказал лорд Осборн, и Эмма была благодарна, что они пригласили ее.

Но сначала раут в доме Тануитти. Затем другая вечеринка, и только потом тихий ужин с друзьями. Друзья, которые наверняка обидятся, если узнают правду.

Но это уже не ее забота. Ее опасения медленно испарялись. Она почти приблизилась к своей цели.

Эмма так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как остановилась карета. Дверь открылась, и она вышла. Как только дворецкий отворил двери дома и Эмма вошла, она поняла, что совершила ошибку. Ей не следовало приезжать на эту вечеринку.

Джентльмены стояли полукругом возле господина, который был незнаком ей. Леди сверкали драгоценностями и шуршали шелками. Их головы моментально повернулись при ее появлении. Они бросали оценивающие взгляды на ее поношенный плащ и простую прическу. Чтобы приоткрыть платье, Эмма поспешила развязать завязки плаща и отдала его дворецкому.

Казалось, она совершила опрометчивый шаг, решив посетить эту респектабельную вечеринку в преддверии сезона. С каждым днем в город приезжало все больше и больше семей, и так как не предполагалось блестящих балов, по крайней мере в течение нескольких ближайших недель, вновь прибывшие нуждались в развлечениях.

Эмма попыталась скрыть панику вежливой улыбкой. Все эти леди неодобрительно поглядывали на нее, но ни одна из них не знала правду о ней.

Деревня дяди была маленьким, полусонным местечком. Так что ни сквайры, ни баронеты, знавшие ее, не имели денег, чтобы ездить в город. Их достаток не распространялся так далеко. Поэтому она может не беспокоиться – разоблачения не последует.

Быстро поправив прическу, Эмма нащупала небольшие кристаллы, которые вплела в косы. Она не могла позволить себе дорогую шляпку или перья и была счастлива, что есть хотя бы эти украшения. С ними и в прелестном платье ее появление не сочтут неуместным.

Прошли две дамы, рука об руку, и Эмму обожгли две пары глаз. Но когда она поклонилась, дамы сдержанно поклонились в ответ.

– Леди Денмор!

Она вздрогнула и не могла сдержать возгласа удивления, когда увидела в большом холле знакомое лицо. И поняла, что это мистер Джонс. Он бросился к ней, ее напряжение испарилось при виде его широкой улыбки.