Алое домино - Сильвия Торп Страница 42

Антония жила у леди Блэкленд уже месяц. Джеррен никак не давал о себе знать, и она понимала, что писать ему бесполезно. Через несколько дней после его отъезда в Манор приехала Ханна с багажом хозяйки, но и она знала только о смерти сэра Чарльза и больше ни о чем другом; о ее нынешнем местопребывании сэру Роджеру было, скорее всего, известно, но и от него — никаких известий. Наконец, в полном отчаянии, Антония написала ему и в ответ получила письмо, в котором осторожными, обтекаемыми фразами говорилось, что до тех пор, пока Сент-Арван не вернется в Лондон, предпринять ничего нельзя.

Письмо слегка успокоило Антонию, ибо косвенным образом подтверждало, что Джеррен пока в безопасности. Теперь, освободившись на время от гнетущего страха за него, она могла позволить себе спокойно обдумать разделившую их и все расширяющуюся трещину. «Слишком глубокая, — думала Антония скорбно, — едва ли она когда-нибудь зарастет», и даже если Джеррену и посчастливится со своим врагом, то вряд ли удастся забыть, какую роль сыграла во всех этих кознях жена, память об этом всегда будет стоять между ними. И никогда уже им не обрести снова то счастье, которым были они объяты так недолго.

Мирную идиллию в Маноре прервало неожиданное появление самого сэра Роджера. Он приехал в один серый, тяжелый день, когда небо вокруг набухло грозой, и походя объяснил свое появление выдумкой о поездке в Бат и неожиданным решением заехать сюда по пути, дабы засвидетельствовать леди Блэкленд свое почтение, а ее молодой гостье — соболезнования по поводу кончины дедушки. Антония поначалу встревожилась, но, понимая, что в Манор его могла привести лишь чрезвычайная срочность, взяла себя в руки и, набравшись храбрости, спросила, когда они остались наедине, чем вызвана подобная неосмотрительность.

— Совершенно не ожидала увидеть вас здесь, дядя, — выговорила она ему несколько рассерженно. — Ведь вы выдаете меня таким образом. Разве это благоразумно?

— Благоразумие иногда приходится подчинять необходимости, — учтиво возразил он. — Вам известно, что Сент-Арван вернулся в Лондон?

— Нет, — Антония с трудом удержалась, чтобы не поднять глаза от вышивки, которой занималась. — Он не очень-то спешит сообщать мне.

— А вас это удивляет? — Его брови поднялись, а в голосе послышалась явная насмешка, сразу же разозлившая ее. — Однако вы не были ему уж очень преданной женой, не так ли? — Он помедлил, покачивая моноклем на ленточке, пристально глядя ей в лицо. — Позвольте узнать, вы знакомы с завещанием вашего деда? Нет? Тогда, возможно, вам будет интересно узнать, что, не считая обычных подачек слугам, сэр Чарльз все отписал Сент-Арвану. Вы же, дитя мое, лишены наследства в пользу вашего мужа и должны хорошенько понять, что теперь, после смерти сэра Чарльза, законный наследник Сент-Арван в вас больше не нуждается.

Направленная с преднамеренной жестокостью стрела достигла цели, губы ее дрогнули, что доставило Роджеру минутную радость. Прежде чем ответить, она сделала несколько стежков, хотя руки дрожали так, что едва держали иголку, потом произнесла сдавленным голосом:

— Нуждается или нет, но я все еще его жена.

— Разумеется, однако же мы имеем интересную ситуацию, когда и муж и жена равно горят желанием избавиться друг от друга, а кроме как насильственным путем, этого никак не осуществить.

— Что? — Ее сдержанную настороженность, как волной, смыло ужасающим гневом, потрясенная, она смотрела прямо ему в лицо пылающими яростью глазами. — Да как вы смеете думать, будто Джеррен намерен убить меня?

Он выразительно пожал плечами:

— Вы же пытались убить его, разве не так? Впрочем, если эта мысль вас так оскорбляет, давайте выразимся по-другому. Приключись с вами роковая случайность, он не слишком бы горевал о вас, как и вы о нем при подобных же обстоятельствах.

Она по-прежнему смотрела на дядю, все еще не веря, но уже охваченная ужасным сомнением:

— Нет, не могу поверить! Роджер пожал плечами:

— А почему, собственно, нет? Только представьте на минутку его незавидное положение. Крайняя необходимость толкает его на мезальянс, который, конечно, принес богатство, но и поставил его жизнь под постоянную угрозу. Он соединен с женой, которая ему вовсе не жена. Знает, что вы покушались на его жизнь. Так неужели вы думаете, его остановят рыцарский кодекс или клятвы перед алтарем?

— Да вы, никак, оправдываете его, дядюшка?

— Я просто рассматриваю ситуацию с его точки зрения, так же, как и с вашей, когда вы проявили немалую мудрость и приняли свое замужество вместо того, чтобы откровенно искать способов избавиться от него. Однако ни одно из этих соображений не удержит меня от достижения своих собственных целей. Потому-то я и здесь. Вам надлежит не медля вернуться в Лондон.

Она и сама уже решила это, но для виду воспротивилась. Ее неожиданная сговорчивость могла вызвать лишь ненужные подозрения.

— Если я вернусь, он может снова отослать меня. Для чего необходимо мое присутствие?

— Потому, что я не могу следить за его намерениями, если ни вас, ни Ханны не будет рядом с ним. А вводить нового слугу, даже такого, которому можно полностью доверять, опасно.

— Что ж, хорошо! — с неслыханной решимостью произнесла Антония. — Когда вы, сэр, собираетесь обратно в Лондон? Не позволите ли поехать с вами?

Его тонкие губы растянулись в улыбке: — С величайшим удовольствием, дорогая. Тогда, может быть — завтра?

Леди Блэкленд, почуявшая, что дело нечисто, едва только Роджер Келшелл переступил порог, всячески пыталась отговорить Антонию от такого опрометчивого шага, но все впустую. На следующий день Антония уехала с дядей, как он и предполагал. Он вообще был весьма уверен в себе.

В Лондон они прибыли двумя днями позже, к вечеру. Сэр Роджер довез Антонию и Ханну до Брук-стрит и даже проводил племянницу до самых дверей, но в дом зайти отказался. Буквально через две минуты она даже радовалась этому, ибо, пройдя мимо изумленных слуг, как раз увидела Джеррена, спускающегося по лестнице.

Он был одет к балу: в камзол небесно-голубого шелка, атласные кюлоты и богато расшитый жилет. Волосы были завиты в локоны и напудрены, а в пене кружев, каскадом низвергавшихся с груди, блистали драгоценности. Внизу лестницы ожидал лакей со шляпой и плащом, подбитым шелком.

При виде жены Джеррен нахмурился, но продолжал все так же спокойно и величественно шествовать по лестнице вниз. Она замерла посредине холла, глядя на него вопрошающими, немного испуганными глазами, и некоторое время оба хранили молчание. Джеррен наконец спустился, приблизился к жене, взял ее руку и небрежно коснулся губами.

— Какая неожиданная радость, голубушка, — произнес он вполне дружелюбно. — Жаль, что не предупредили о своем приезде.

При этом он сжал ее руку и, продев под свой локоть, повел Антонию в библиотеку, в дальнюю половину дома. Едва закрылась дверь и они остались одни, как манеры его тут же переменились. Отпустив ее, он сурово спросил: