Возвращение в юность - Ферн Майклз Страница 42

— Я останусь здесь. Я муж Кели, и я остаюсь, — вызывающе взглянул на него Джин.

Марк перевел взгляд на Кели.

— Для него это очень важно, доктор, — объяснила она.

— Ну что ж, хорошо. Джин, сядь там и постарайся мне не мешать.

Джин взял со стула одежду Кели и подчинился указанию Марка.

Марк неторопливо начал медицинский осмотр. Кровяное давление. Температура. Рефлексы.

— Хорошо, Кели. А теперь, пожалуйста, ляг на спину.

Джин наблюдал, как Кели легла на стол. Он видел, как Марк Болдуин опустил халат до талии и положил руку на правую грудь Кели.

— Подними руку над головой, Кели. Хорошо, — его пальцы ощупывали и массировали ее грудь, осторожно сжимали ее розовый сосок. — А теперь подними левую руку, — произнес он бесстрастным голосом.

Глаза Джина непрерывно следили за пальцами Марка, исследующими левую грудь Кели. Потом он снова вернулся к правой груди и снова к левой. Что-то было не так. Кели морщилась каждый раз, когда Марк трогал левую грудь с внешней стороны. Марк вновь и вновь возвращался к этому месту.

— Хорошо, Кели. А теперь спустись пониже, и я помогу тебе поднять ноги на эти подставки.

— Я этого не позволю! — взорвался Джин, вскакивая со стула. Одежда Кели упала с его колен на пол. — Отойди от нее!

— Что, черт возьми, с тобой творится, старина? — сердито спросил Марк.

— Ты не будешь осматривать ее там! Она пришла с жалобой на грудь!

— Послушай, это обычная процедура, — лицо Марка покрылось испариной. Узелковое утолщение величиной с виноградину было очень подозрительным; он ощутил ужас, который охватывал его каждый раз, когда рак показывал свою уродливую голову.

— Обычная или нет, не смей дотрагиваться до нее!

Кели отвернула лицо к стене.

— Я думал, ты пришел, чтобы оказать поддержку жене, — возразил Марк. Кели серьезно больна, и он должен завершить осмотр. Очень часто аномалии грудных желез отражались и на репродуктивных органах. — Не усугубляй и без того непростые проблемы Кели, — властно произнес Марк.

Джин, казалось, не желал соглашаться, но Марк потребовал:

— А теперь сядь там и не мешай мне!

К его удивлению, Джин подчинился, его тяжелая фигура покорно опустилась.

Марк быстро помог Кели принять нужную позу и начал обследование. К своему облегчению, он не нашел никакой опухоли или осложнения. Опытной рукой он взял мазок с шейки матки и опустил стеклышко в подготовленный конверт с фамилией Кели. Он не нашел никаких отклонений, но результаты осмотра озадачили его: Кели все еще оставалась девственницей! Марк бросил быстрый взгляд на Джина, сидевшего, как и прежде, с опущенными глазами. Теперь стало ясно, почему Джин не желал, чтобы он осматривал Кели. Марк покачал головой. Боже, разве он мог предположить что-нибудь подобное! Джин Макдермотт, видный мужчина, бывший военный, вероятно, так и не сумел стать настоящим мужем Кели. Марк помог Кели сесть, ничем не обнаружив, что ему теперь известен их секрет. Ему не хотелось ставить их обоих в неудобное положение.

— Можешь одеться, Кели, — проговорил Марк, быстро отвернувшись, чтобы не встречаться с ее испуганным взглядом. — Мы поговорим в моем кабинете. Почему бы тебе не подождать, Джин…

— Я останусь здесь, — грубо оборвал его Джин, и лицо его покраснело от гнева, а руки угрожающе скрестились на широкой груди.

— Как хочешь, — коротко ответил Марк и вышел из комнаты.

— Одевайся, милая, — мягко произнес Джин, прикрывая ее наготу белой простыней. — Помни, что я сказал. Никто не причинит тебе боль или что-либо еще.

— Да, Джин, я помню, — вздохнула Кели, соскользнув со стола и беря свою одежду.

Прежде чем начать одеваться, она бросила на Джина взгляд потерявшейся девочки.

Полковник почувствовал, каким ужасом охвачена Кели, и сердце его замерло. Он понимал, что Марк Болдуин что-то обнаружил, иначе он бы сразу рассеял их страхи.

Марк Болдуин сидел в своем тихом, уставленном книгами кабинете. Вид у него был серьезный. Он не сводил взгляда с полуоткрытой двери. Увидев, как Джин Макдермотт открывает ее и пропускает впереди Кели, он облизал пересохшие губы и глубоко вздохнул. Джин заботливо проводил Кели к высокому кожаному креслу.

Марк откашлялся и начал говорить. Он обращался только к Кели, голос его звучал тепло и сочувственно:

— Есть подозрение на опухоль. Необходимо немедленно сделать маммографию, но я уверен в результате обследования. Чем быстрее мы примем меры, тем лучше. Я договорюсь, чтобы вас принял доктор Адам Клейтон из Нового Орлеана. Конечно, он проведет полное обследование и сделает маммографию. А пока я вам могу дать кое-что почитать об этом. Кели, не надо пугаться: Клейтон очень хороший специалист, некоторые считают его лучшим в этой области.

— Никаких операций, Болдуин! — оборвал его Джин Макдермотт. — Я никому не позволю касаться ножом Кели! И не нужно никаких обследований! Ты меня слышишь? Никаких операций!

Марк Болдуин с изумлением смотрел на человека, который брал на себя ответственность за судьбу своей жены, за ее жизнь. Ее собственную жизнь! Он отвернулся от Джина, проигнорировав его возражения. Марк смотрел на Кели, которая сидела в глубоком кресле. Страх исказил ее прекрасные черты.

— Кели, решение должен принимать не твой муж, — мягко произнес он, надеясь, что его увещевания доходят до нее. — Ты сама должна сделать выбор. С медицинской точки зрения другого выхода нет.

Это слово. Снова это слово. Выбор. Решение. Выбор.

— Я понимаю, Марк, — прошептала она, не смея поднять глаза на Джина.

— Я жду, Кели, — Марк смотрел ей прямо в лицо. — Я жду ответа. Ты должна сказать, что хочешь, чтобы я договорился с доктором Клейтоном из Нового Орлеана на проведение обследования. Нет, не смотри на Джина! Это твоя жизнь, твое решение, — Марк чувствовал, что полковник сейчас взорвется. Он вдруг ощутил себя матадором, у которого бык оказался сзади и вот-вот вонзит ему рога в спину.

Кели опустила голову, и длинные шелковистые волосы, словно занавеской, отгородили ее от остального мира. Марк слышал тяжелое дыхание Джина и предвидел новый взрыв гнева. Но вот Кели подняла голову. Глаза ее были сухими, губы скорбно сжаты, на лице — выражение безнадежности. Гнев ее мужа сразу же прошел.

— Ты не понимаешь, Марк, — тихо произнесла она. — Ты не представляешь, какую доброту проявил муж по отношению ко мне… ко мне и моей семье. Если бы не он и не его любовь, мы бы все погибли во время войны, — голос ее звучал монотонно, но взгляд, устремленный на Джина, был полон благодарности и уважения. Она спокойно и открыто взглянула на Марка Болдуина: — Я во всем повинуюсь мужу.

Марк все понял. Но она так молода, так хороша собой! Ради преданности Джину она рискует столь многим…