Сапфир и шелк - Лесли О'Грэйди Страница 42

У Авроры рука зачесалась от желания ударить его по щеке. Но его глаза сказали: «Не смейте!» Аврора не стала делать того, о чем могла бы пожалеть потом.

Они стояли друг перед другом, насупившись и глядя исподлобья, словно два боевых петуха. Каждый ждал от соперника первого шага.

Первым высказался Николас.

— Ну как? — спросил он. — Кому из нас выпадет больше счастья? Эгоистичному чудовищу, то есть мне, или лорду Овертону?

Аврора прикусила губу, борясь с подступившими слезами.

— Вы знаете, что я не хочу возвращаться к лорду Овертону, — тихо сказала она.

Николас без улыбки кивнул.

— Мудрый выбор, моя дорогая. А теперь пойдем смотреть щенков, — добавил он, удивив Аврору нежностью и искренностью тона, и протянул ей руку.

Аврора почла за лучшее принять условие Николаса.

Позже, когда Николас сидел напротив Авроры в карете, провожая ее в Овертон-Мэнор, он с тревогой замечал пробегавшую по ее плечам дрожь. Ему пришлось употребить всю свою волю на то, чтобы не подсесть к ней и не заключить в объятия. Он не хотел быть с ней грубым или жестоким. Но она сама спровоцировала его на это. Как расценить ее поступок? Подвела его к статуе, заставила испытать стыд, выдвинула требование… Но и сейчас она продолжала его провоцировать. Голова откинута назад, на спинку сиденья, маленькая грудь едва не выскакивает из лифа с глубоким декольте. Николас заставил себя отвести от нее взгляд и смотреть на ее лицо. Ее чарующие голубые глаза были обращены к окну, ресницы полуопущены. Она сидела в глубоком раздумье.

Николас гадал, о чем же она сейчас думает. Наверное, не о зеленых полях и пятнистых коровах. Ему очень захотелось спросить ее об этом. И, более того, он был бы польщен, если бы узнал, что он сам отчасти является предметом ее дум. Но Николас слишком хорошо понимал, что с ним она не станет делиться сокровенным. Оскорбленные чувства и неприязнь — то, что осталось после их стычки. Наверное, это еще долго будет мешать им в общении. Сегодня между ними возникла стена, которую не так легко будет разрушить.

Николас переменил положение и сложил на груди руки. Впрочем, не стоит придавать их ссоре слишком большое значение. Николас хорошо разбирался в женщинах. Аврора вскоре забудет этот досадный эпизод. Женщины, которые быстро вспыхивают, столь же быстро остывают, отходят и прощают.

И, словно для проверки своих знаний, он улыбнулся ей и подмигнул. Вскоре, еще до того как карета достигла ворот Овертон-Мэнор, Аврора уже весело и беззаботно смеялась над его шутками и добродушным подтруниванием.

Утром Аврора проснулась с ощущением тревоги. Сердце билось о ребра, словно птица о железные прутья клетки.

Она села и обхватила себя за плечи, вздрагивая и шевеля губами.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, — шептала она, чтобы успокоиться и немного взбодриться.

Снова упав на подушки, она в который раз спрашивала себя, правильно ли поступает, не совершает ли роковую ошибку, вверяя лорду Силверблейду свою судьбу. Сможет ли он наполнить ее жизнь счастьем, которого она была лишена и о котором мечтала? Потом Аврора собралась с духом и позвонила Саре, чтобы та помогла ей одеться.

Днем в церкви она не сразу ответила священнику — чуть помедлила, прежде чем сказать «да». Возможно, Николас это заметил. Он стоял рядом с ней спокойный, элегантный. И, как ей показалось, такой большой… А она в своем белоснежном наряде была похожа на легкое облачко, чудом попавшее под своды церкви.

Священник объявил их мужем и женой.

Николас находился в приподнятом настроении. Он шутил, смеялся. А Аврора за весь путь не проронила ни слова. Забившись в дальний угол кареты, она тоскливо смотрела в окно, напоминая ему одну из канареек леди Вивьен.

Но он не мог злиться на свою молодую жену: понимал, в каком она состоянии… В конце концов, он чуть ли не силой заставил ее выйти за него замуж.

— Знаешь, тебе не нужно сейчас меня любить. У нас вся жизнь впереди, — неожиданно тихо сказал Николас.

Аврора вздрогнула и повернулась к нему.

— Я… я еще не могу поверить, что вышла замуж, — пробормотала она и опустила глаза. — Я никогда не думала, что выйду замуж.

Николас лукаво усмехнулся:

— Будет тебе хитрить! Все девушки мечтают об этом.

Аврора покачала головой и вздохнула. Она призналась Николасу в том, что хотела остаться девушкой и жить с отцом. И ухаживать за ним, когда он состарится. Готовилась взять на себя заботу об усадьбе.

При воспоминании об отце на глаза Авроры навернулись слезы, но она поспешила смахнуть их платком.

— Хотел бы я, чтобы твой отец был жив сегодня. Он отвел бы тебя под венец. А Тим был бы моим шафером.

Аврора улыбнулась сквозь слезы.

— Я тоже хотела бы, чтобы они были рядом.

Николас нагнулся к ней и взял ее руку в свои.

— Рори, — начал он серьезно и нежно, — я знаю, что наш брак заключен не по любви. Но ни ты, ни я — мы сейчас ничего не сможем с этим поделать. Мы должны извлечь лучшее из того, что дает нам судьба. Ты понимаешь? — добавил он, заглядывая в ее глаза.

Она согласно кивнула. Но Николас знал, что убедить ее ни в чем не удалось.

Николас поцеловал ей руку и тоном заговорщика прошептал:

— Если ты улыбнешься, я тебе кое-что скажу.

Аврора не смогла сдержать улыбку. Хотя глаза ее заблестели от слез.

Николас удовлетворенно кивнул и произнес:

— В усадьбе тебя ждет сюрприз, моя дорогая.

— Сюрприз? — с тревогой переспросила Аврора.

— Приятный, — добавил Николас.

Когда карета въехала в парк, Аврора привстала и принялась нервно смотреть по сторонам. Только теперь Николас догадался, в чем причина ее тревоги, и мысленно отругал себя за глупость.

Теперь он понял, как ее успокоить.

Откинувшись на сиденье, он сказал:

— Аврора, я предлагаю устроить состязание.

Аврора встрепенулась. Кажется, он сумел ее заинтересовать.

— Что за состязание?

— Не ты ли прежде хвалилась, что стреляешь не хуже любого мужчины?

— Да, стрелять я умею, — ответила Аврора.

— Отлично. Есть возможность проверить это. Так ли ты хороша, как хочешь казаться. Награда за победу будет очень высокой.

— И с кем я должна буду состязаться?

— Со мной.

Аврора смотрела на Николаса со смешанным чувством сомнения и опаски. Кажется, она начала догадываться о его замысле.

— Что же будет наградой?

Николас театрально приподнял руки и торжественно сообщил:

— Ты, моя дорогая.