Желания - Ирэн Фрэн Страница 42

— Не знаю, — ответил он, не глядя на снимок. — Пора уходить. Если мы задержимся, Нюманс заскучает.

— Нюманс никогда не скучает. Ты же понимаешь, что здесь у нас есть друзья. Как, ты думаешь, я сюда вошла?

— Где Нюманс?

— Скоро придет. Хочет закончить свою книгу. И не хочет, чтобы я ее видела. Сказал, что это слишком сложно, что я еще не готова читать плохо сформулированные заклинания, что я могу потерять свой дар. Он просил подождать его здесь, с тобой. Расскажи мне о Командоре. Расскажи, что ты обнаружил. Брюнетка, там…

— Брюнетка? Которая?..

Тренди посмотрел через плечо Беренисы. От нее вкусно пахло ванилью и чем-то другим, естественным, ее собственным запахом, ароматом ее нежной, темной кожи.

— Вот, — Берениса ткнула в кого-то унизанным кольцами указательным пальцем.

Тренди вздрогнул. Этот снимок он пропустил. Не надо было даже рассматривать наряды, чтобы понять — этот снимок был сделан уже после Ирис. Тем не менее это были вилла на Лаго-Маджоре, статуи, сады террасами и все те же лица, те же мужчины. Они постарели. Тренди показалось, он узнал Сириуса, Леонара, Дракена. Но они стояли на заднем плане, и судить было трудно. Зато не оставалось никаких сомнений относительно женщины, которую они окружали как почетная стража. Это была Анна Лувуа. Она сияла, как некогда Ирис, улыбалась, тоже казалась опьяненной счастьем. Сколько же времени прошло со смерти той, другой? Лет десять, возможно, пятнадцать. Командор стоял позади нее, но это был уже совсем другой человек. От молодости не осталось и следа. Его глаза потухли, волосы начали седеть. Однако его лицо было спокойным. Солнце освещало озеро и сады. Но Командор больше не нуждался в свете. Он выбрал тень. И держался в ней.

Тренди прочитал подпись. Как и раньше, в ней были одни намеки. Имя Анны Лувуа не называлось. Впрочем, в следующих номерах Командор был запечатлен на коктейлях и пати в компании других юных женщин, скороспелых актрис, становившихся звездами на один сезон. Затем появились новые женщины, еще более юные и ослепительные.

Тренди закрыл глаза и навалился на стол. Как и в день приезда у него ушла почва из-под ног.

— Закрывай журналы, сказал он Беренисе. — Пора уходить.

Тренди указал в сторону коридора, где раздавались неторопливые шаги Нюманса. Берениса, похоже, их не услышала.

— Да он просто купается в женщинах, — наконец сказала она, запахнув на груди манто. — И он никогда не фотографируется на солнце, на пляже, в купальном костюме!

Это была истинная правда.

— … Можно подумать, у него нет тела. Или он что-то скрывает. Пятна, крылья. Крылья летучей мыши…

Подобно Нюмансу, Берениса произносила слова, словно пела песню, невозможно было с ней спорить. Она рассмеялась, но вдруг стала серьезной. Задумчиво побарабанила пальцами по фотографии Ирис, единственной, на которой жених с невестой были запечатлены в кругу друзей, и вздохнула:

— Бедный Командор.

— Бедный Командор?

Тренди был потрясен до глубины души. Сочетание двух этих слов возмутило его. Это звучало как непристойность.

Берениса продолжала рассматривать снимок, теперь указывая пальцем на певицу:

— Она была красивой, эта девушка. И у нее были красивые платья…

Но Тренди больше не видел Ирис. Он смотрел на удрученное лицо молодого Командора и удивлялся, как не заметил этого раньше. Ирис подалась навстречу фотографу, выставив декольте. Было лето, светило яркое солнце. Командор хотел было последовать ее примеру и тоже принять какую-нибудь забавную позу, но в последний момент его левая рука шевельнулась, словно он попытался одним прыжком выскочить из кадра, но его придержал какой-то молодой человек в огромных очках, с немного расплывчатым лицом, похоже, тоже боявшийся солнца. Лицо Командора было измученным, он страдал, это было ясно, он терзался, его раздирали противоречивые чувства. И дело было не только в том, что он боялся солнечного света, это было глубже, яростнее, словно в нем боролись некие силы, сталкивавшиеся на протяжении долгого времени.

Появился Нюманс.

— Надо уходить, — сказал он. — Уже поздно.

Берениса продолжала рассматривать фото в журнале.

— Дом просто ужасный, — заметила она. — И никогда не показывают, как он выглядит сзади. Какой он с другой стороны? Ты его видел?

Тренди никогда об этом не думал. «Дезирада» существовала для него только с фасада, словно некая театральная декорация, где он выглядел чужаком. И куда на свою беду он захотел проникнуть. Он чувствовал, что больше никогда не будет прежним. Он даже не знает больше, чего ищет. Другую сторону самого себя, быть может. Как неизвестный фасад этого дома, с которого все и началось.

— А что они сообщают о смерти этой певицы? — спросил Нюманс. — Ты уже нашел?

— Почти ничего. Я искал в ежедневных изданиях — то же самое. Ничего, кроме того, что рассказал мне Корнелл. Нечто вроде некролога, везде одинакового.

Тренди раскрыл один журнал и показал Нюмансу маленькое сообщение в траурной рамке, помещенное следом за кратким перечнем событий в мире. Оно было более чем лаконичным. Куда пропали лиризм и пылкие метафоры, которыми несколькими месяцами раньше осыпала пресса удивительный голос «Соловья с островов»? Не упоминалось ни о свадьбе, ни о свадебном путешествии, ни о Командоре, ни даже об обстоятельствах гибели. Только указывалось, что смерть произошла в результате несчастного случая: «На Рокаибо, одном из Зондских островов, родине певицы» И все.

Тренди взял пальто. Аккуратный Нюманс как обычно отправился расставлять журналы по полкам. На длинном столе осталось только несколько журналов более позднего времени. Как и в журналах, обнаруженных Тренди в мастерской Юдит, он увидел в них Дракена, Сириуса, Леонара, а еще Барберини, Эффруа, Альфаса и, наконец, Констанцию фон Крузенбург.

— Она мне не нравится, — заявила Берениса.

— Это оперная певица, — сказал Тренди.

— Знаю. Весь мир знает. Весь мир ее обожает. Кроме меня.

— Но ее голос…

— Мне все равно.

— Ты ошибаешься. Я слышал ее. Она…

— Знаю, божественна. Но я бы предпочла услышать другой голос, — перебила его Берениса.

— Какой?

— Первой женщины.

Тренди надолго замолчал. Непрерывная болтовня Беренисы и ее категоричные утверждения окончательно сбили его с толку.

— Вероятно, есть ее записи, — пробормотал он наконец.

Но Берениса его не слушала. Ее указательный палец скользил по другой фотографии.

— А вот это лицо кого-то мне напоминает… — Вероятно, Берениса была немного близорука, потому что склонилась пониже. — Ну, конечно, я его знаю… Это Скрип-Скрип.

Ничего не понимая, Тренди взглянул на фотографию. Берениса показывала на Дракена.